В погоне за Нечистой Силой - страница 15

Последние слова Роза произнесла еле слышно - она чувствовала себя ещё не совсем хорошо.

Мишка бегом бросился вдогонку за мальчиком. Штанга так и осталась лежать на земле.

Ворона, наблюдавшая за происходящим сверху, на секунду задумалась. Затем, посмотрев на свою правую лапку, побывавшую не так давно в капкане, Карролина Каррловна решительно произнесла:

- Надо бы мальчику помочь. Хар-роший мальчишка, отзывчивый… Михаил,- крикнула она вдогонку медведю,- Михаил, погодите, я с вами!

Людоед Ням Нямыч Куле-Бяка жил в большой пещере, находившейся чуть в стороне от тропинки, по которой Илыо направила жаба Кваверза. Помещение было обставлено старомодной массивной мебелью. В углу висели часы. Стрелки на них были изготовлены в виде обглоданных косточек - та, что побольше, показывала минуты, которая поменьше-часы.

Ням Нямыч сидел в кресле-качалке и читал «Книгу о вкусной и здоровой пище». Пальцем он то и дело поправлял сползавшие на кончик носа очки - людоед страдал близорукостью. Уютно потрескивали поленья в камине. Тепло, спокойно. Одно плохо - есть хочется. До чтения ли тут, когда живот от голода подвело?

«Лапы протянешь от такой житухи,- подумал людоед, отложив книгу в сторону - Прямо не жизнь, а вегетарианство. Сколько дней мяса в рот не брал, фруктам и пробавлялся… Тяжело мне, старому, на добычу ходить. Разве угонишься за молодыми? Они же сейчас все спортом занимаются. Нарвался как-то на боксёра. Хотел его в рот отправить, а он меня самого отправил… в нокаут. Вот челюсть разбил.- Ням Нямыч потрогал подбородок, «поиграл» челюстью, вздохнул.- Такие пироги с маком. Пришлось новую челюсть вставлять, металлическую. И то беда: открываться-то она открывается, а вот закрывается не всегда. Я её уже и растительным маслом смазывал - не помогает. Сливочным бы попробовать, да где его взять, сливочного? Давненько его в лесную лавку не завозили. Жалобу, что ли, написать? В журнал «Лесное хозяйство». Экая бесхозяйственность, однако…

Людоед встал с качалки, прошёлся по комнате. Остановился. Потянулся. Затем; обращаясь к собственному отражению в большом овальном зеркале, сказал:

- Ох, так есть хочется, что просто сил нет. Думал, чтение отвлечёт… Хоть бы на огонёк кто забрёл. Посидели бы по-человечески. Да я любого готов с распростёртой пастью.. ой, то есть я хотел сказать: с распростёртыми объятиями., любого готов встретить.

Ням Нямыч представил, как он встречает гостя с «распростёртыми объятиями»: разинул пасть во всю ширь, только зуб золотой в зеркале сверкнул. Разинуть-то разинул, а вот закрыл еле-еле, с каким-то ржавым скрипом. В животе от голода заурчало. «Кишки марш играют,- сообразил людоед - Траурный марш по завтраку и обеду».

Понурив голову, он не то завыл, не то запел:

«Ой, что это я пою? Ещё услышит кто,- вдруг прекратил Ням Нямыч свои вокальные упражнения - Правду говорят, что у сытого на уме, то у голодного на языке. Заговариваться стал, вернее, запеваться. Такое, впрочем, и с людьми бывает. А людоедам ведь ничто человеческое не чуждо».

И он стал петь дальше:

Людоед замолчал, задумался, даже как будто задремал.

Стук в дверь вывел его из забытья.

- Входите, входите, не заперто,- встрепенулся он.

Дверь отворилась, и вошёл Синичкин.

- Извините, я, кажется, не туда попал,- сказал он.-Снова заблудился. Я иду к Бурому болоту. Мне Нечистую Силу надо.

При виде человека Ням Нямыч засиял от счастья. Его рот как-то сам собой растянулся в радостной дружелюбной улыбке - и не подумаешь, что у людоеда может быть такая хорошая улыбка.

- Проходи, милый мальчик, гость мой дорогой. Что же ты в дверях застрял?- голодно облизнувшись и проглотив слюну, умильно выдавил он. А про себя сокрушённо подумал: «Ну и худой. Будто три дня не ел. Прямо диетический какой-то».