В погоне за ветром - страница 14

Налетел горячий ветер, и Цикута с тревогой покосилась на дочь. С годами та становилась только сильнее, и это не могло не пугать её. Сколько она не говорила дочери, что если та продолжит танцевать, то никогда не избавится от проклятия, всё шло впустую. У Сирокко на всё был один ответ: «Я не могу не танцевать. Я боюсь остаться одна». Цикута не понимала смысла этих слов, однако предпочитала не тревожить дочь. Несколько раз девочка пыталась объяснить матери, что она чувствует во время танца и как слышит ветер, однако это не увенчалось успехом. Так же, как эмоции не описать словами, нельзя объяснить своих ощущений.

Сирокко принципиально не смотрела на мать. Они уже прошли тот период, когда Цикута пыталась объяснить своим маленьким детям, почему от своих способностей нужно избавиться. Что тогда, два года назад, что сейчас, Сирокко всё равно этого не понимала. Как не понимал этого и Хамсин. Зачем давить в себе то, что дано от природы?

— Сирокко, — вдруг ласково заговорила Цикута. — Я понимаю, что не могу тебя удержать от взаимодействия. Но я попрошу тебя вот о чем: не делать этого до того, как ты подрастешь. Может быть, когда тебе исполнится восемнадцать или девятнадцать, ты сможешь разбираться в… жизни чуть лучше, чем сейчас. Ты увидишь свою жизненную цель и будешь к ней стремиться.

Сирокко ничего не ответила. Слова матери казались ей полной глупостью. Как можно разбираться в жизни лучше? Ведь она разбирается и сейчас. Все понимает, осознает. Неужели через несколько лет её мировоззрение настолько сильно изменится? Это вряд ли, конечно.

— Помнишь, когда ты была совсем маленькой, я рассказывала тебе сказки о чудовищах, которые жили в темном ледяном мире?

Сирокко, конечно, помнила эти сказки. Они были такими живыми, такими реальными…

— Так вот эти сказки были про реальных людей, которые потеряли свою человеческую сущность, — вздохнула Цикута. — Они выбрали путь стихии и полностью растворились в нем. Нельзя одновременно усидеть на двух стульях, и однажды тебе придётся сделать выбор между людьми и стихией.

— Если это так, то я выберу стихию, — процедила Сирокко. — Люди не заслуживают того, чтобы отказаться от возможности жить без них.

— Ты не сможешь существовать без общества, — покачала головой Цикута. — Если не захочешь жить среди людей, тебе придётся жить среди чудовищ.

— А люди не чудовища? — парировала Сирокко. Цикута несколько секунд изумленно смотрела на дочь, не находя слов. — Пойду, поищу брата, — буркнула Сирокко, и, не дожидаясь возражений матери, свернула в соседний переулок.

Она ненавидела, когда Цикута вот так прерывала её попытки постоять за себя своими глупыми нотациями. Из-за этого её только сильнее дразнили. Чувство собственной беспомощности злило Сирокко, она хотела — и не могла — выйти из этого замкнутого круга.

— Снова пыталась подраться? — из раздумий её вывел насмешливый голос брата.

Сирокко покрутила головой и обнаружила Хамсина сидящим на заборе. Он весело болтал ногами и выглядел счастливым.

— Она считает, что безопасность Эхеверии важнее моего чувства собственного достоинства.

— Именно поэтому я никогда и не отвечаю этим уродам, — хмыкнул мальчик. — Присядешь или есть дела?

В ответ песчаный ветер раздул подол цветастого платья Сирокко и ласково поднял ту над землёй. От кратковременного чувства полёта у девочки перехватило дыхание, и та с восторгом посмотрела на брата.

— Видишь, как я могу!

— Вижу, — Хамсин приподнял бровь. — Но ведь это не всё, на что ты способна.

— Да, — скривила рот Сирокко. — Если бы мама знала, чему я смогла выучиться, она бы заперла нас обоих в подвал, куда не залетает даже струйки свежего воздуха.

Это была чистейшая правда — не про подвал, конечно, а про то, что всему Сирокко выучилась сама. Помимо того памятного эпизода, когда Цикута сторожила танец дочери в обмен на тарелку супа, она больше никогда не присутствовала при взаимодействии Сирокко с ветром. Всё же она упрямо придерживалась — или делала вид, что придерживается — идеи, что если не использовать способности, то однажды они исчезнут. Но, тем не менее, она сквозь пальцы смотрела на ежедневные отлучки Сирокко.