В погоне за ветром - страница 42

— Я тебя напугал? — понимающе спросил он, усаживаясь рядом.

— Да, — ответила Сирокко, пытаясь унять скачку сердца. — Ещё немного, и я сбросила бы Вас с обрыва.

— Больше не буду к тебе подкрадываться, — наполовину с улыбкой, наполовину серьёзно сказал Дейтерий. — Ты сегодня ходила на тренировку? Как нога?

— Ходила. Болит.

— А зачем ходила?

— Надо.

— Она теперь будет болеть сильнее.

Сирокко мысленно закатила глаза. Ну почему он не понимает, что ей хочется побыть в одиночестве?

— Ты чем-то расстроена?

«Смотрите-ка, догадался».

— Нет, — проглотив грубый ответ, миролюбиво сказала Сирокко. — Просто хочу побыть одна.

— Разве? — судя по голосу, Дейтерий был удивлён.

Сирокко не повернула головы в его сторону. Пожалуй, это было явным неуважением к родственникам госпожи, однако ей было все равно. Сам виноват, что прицепился. Она решила не отвечать в надежде, что Дейтерию надоест молчание.

Некоторое время они сидели в тишине, и Сирокко в глубине души надеялась, что он уже ушёл, однако, едва скосив глаза, замечала темный силуэт рядом с собой.

Ночь темнела, звезды загорались все ярче, и широкий Млечный Путь, переливающийся десятками нежный цветов, протянулся полосой через все небо. Цикута говорила ей, что в Сфере Свободных эти цвета становятся настолько бледными, что почти теряются, и галактика приобретает молочный оттенок.

— Когда я приезжаю к Нимфее, часто гуляю здесь, — вдруг заговорил Дейтерий. — Тут никогда не бывает людей, и я могу быть собой. В обществе постоянно приходится во всем себя ограничивать, и порой мне кажется, что я сейчас взорвусь. Люди столько внимания уделяют словам, мимике и жестам, но всем без разницы, что я чувствую на самом деле.

— Зачем тогда ограничивать? — насмешливо ответила Сирокко.

— Так надо… Иначе общество не примет меня.

— А зачем Вы так хотите стать частью этого общества, раз оно такое лицемерное?

— Нельзя жить вне общества, — уже не так уверенно, как раньше, сказал Дейтерий.

— Лучше жить вне общества, чем внутри такого, — парировала Сирокко. — Все равно такое скопление людей, где каждый сам за себя, трудно назвать обществом.

— Знаешь, ты завела меня в логический тупик, — после недолгого молчания отозвался Дейтерий. — Я даже не могу найти достойных аргументов.

Сирокко отвернулась. Испуг ещё не улегся: сердце то колотилось как бешеное, то ненадолго замирало. Луна медленно катилась по небосводу, отмеряя короткое время ночи. Кузнечики и цикады стрекотали всё громче и были совсем рядом. Сирокко любила темноту и стрекот. Когда она была дома, долгими ночами гуляла по лесу. Тогда мрак скрывал её изящную фигуру, а звуки насекомых заглушали её лёгкую поступь. Она словно становилась тенью, одинокой и невидимой, зато такой свободной…

— Тебе завтра рано вставать, — тихо сказал Дейтерий, стараясь не нарушать очарования ночи.

— Знаю, — отозвалась Сирокко. — Пойду спать. До свидания.

Прежде, чем Дейтерий успел что-то ответить, она вскочила на ночи и почти бегом, не обращая внимания на горящую огнём ногу, устремилась к выходу из парка. Сердце вновь пустилось вскачь.

Сирокко внимательно следила за движениями учителя. Он медленно обходил её по большому кругу, постепенно уменьшая дистанцию.

— Следи за каждой мышцей, — говорил Содалит. — Перед рывком они напрягаются.

Сирокко пыталась обращать внимание на каждую деталь, но когда учитель сделал резкий выпад, растерялась. Она успела заметить движения Содалита, но ей не хватило времени отреагировать.

— Ты слишком внимательно смотришь на детали, — вздохнул он, отходя назад. — И из-за этого упускаешь картину целиком.

Сирокко раздосадовано фыркнула и со злостью пнула ногой ближайший камень. Содалит уже целый день учил её защитным приемам, но из этого ничего не выходило. Она раз за разом оказывалась на пыльной земле, едва успев уловить движения учителя.

— Пройдёт много лет, прежде чем ты станешь настоящим профессионалом, — сказал Содалит и вновь принял атакующую позу. — Не пытайся победить меня, у тебя все равно не получится.

— Тогда какой смысл в тренировке?

Учитель рассмеялся, возвращая тело в нормальное положение. Потом повёл плечами и подошёл к Сирокко, попутно поправляя лежащие в беспорядке серо-русые волосы.