В погоне за ветром - страница 47

Эблис медленно открыла глаза. Усталость исчезла, и её сердце заполнила решимость. Эблис поднялась на ноги, быстро отряхнулась и послала ветер к своей подруге. Та с легкостью согласилась встретиться возле статуи Освобожденного, и теперь Эблис предстояло пройти через город к маленькой площади.

Они достала из мешка заранее приготовленную накидку, расшитую золотыми и серебряными нитями. Такие были популярны среди жителей города, и Эблис не вызовет подозрений. Осталось совсем немного…

Этот путь был лёгким; Эблис с трудом удерживалась, чтобы не побежать навстречу подруге. Но она боялась привлечь лишнее внимание, поэтому степенно шла по мощеным улицам города. Она покинула лес уже давно, и следом за ним начинался Бригон — главнокомандующий жил почти на самой окраине из-за своей любви к природе.

Каблуки сапог ритмично стучали по камням, выбивая дробь.

— Все на поиски!

Шаг, ещё шаг. Эблис скользнула за спинами солдат.

— Обыщите все улицы, любой дом, каждый закоулок! Она не могла далеко уйти! Закройте все выходы из города! Поднимите мосты! За работу!

Они не обращали на неё внимания. Лишь смотрели на оратора, не поворачивая головы в стороны.

— Смотрите на всё подозрительное!

Глупцы. Эблис ещё раз напомнила подруге про статую Освобождённого, и вскоре сама устремилась к ней; петляя по узким улочкам, она в который раз вспомнила длинные вечера, которые проводила возле зарешеченного окна.

Огромная фигура мужчины высилась посреди тусклых домов. Он рвал на себе цепи, желая поскорее обрести свободу, совсем как Эблис. Ещё немного…

Из боковой улицы послышался быстрый перестук каблуков, и вскоре на площади показалась девушка с ярко-золотистыми волосами, напоминавшие созревшие зерна пшеницы. Её красивые золотистые глаза скользнули по статуе и остановились на Эблис; девушка склонила голову набок, словно оценивая её.

— Привет, — тихо сказала она.

— Ну здравствуй, — Эблис улыбнулась, подняв голову.

— Удивительно много лет дружить и не знать имён друг друга, — усмехнулась та. — Меня зовут Сирокко.

Сирокко с трудом открыла глаза. Она чувствовала себя разбитой, однако не собиралась отказываться от тренировки. Никто не должен знать, чем она занимается по ночам. Никто, кроме Эблис. Пару раз ей даже пришлось, сильно рискуя, покрывать отлучки подруги, которая раз за разом убегала в заброшенный парк.

Однажды ночью Агата что-то заподозрила и решила дать своей затаенной злобе выход. Наверное, хотела поймать Сирокко во время побега. Так или иначе, она под покровом мрака пришла в комнату подруг, рассчитывая, что сейчас не обнаружит Сирокко в своей кровати. Так, впрочем и оказалось — предчувствие скорой победы ослепило её, и неуклюжая девушка не заметила в темноте столик. Эблис проснулась, поняв, что отсутствие подруги заметили, но сохранила ледяное спокойствие и не подала виду. Агата стремительно убежала из комнаты, чтобы пожаловаться госпоже.

Тем временем Эблис призвала стихию и сообщила Сирокко о неприятном инциденте — та лишь посмеялась, и ветер быстро принёс её в комнату на своих горячих крыльях. Дверь открылась, и в ней показались недовольная прерванным сном Нимфея вместе с глупой Агатой. Но в этот момент Сирокко уже сидела на кровати рядом с Эблис и весьма убедительно разыгрывала недавнее пробуждение.

— Что случилось? — чуть не плача, театрально воскликнула Сирокко. — Что это был за грохот?

— Агата, ты не хочешь объясниться? — ледяным тоном спросила Нимфея, а Сирокко внутренне возликовала.

— Я… я… — Агата сжалась, не зная, куда девать глаза. — Её не было на своей кровати.

— Сирокко приснился дурной сон, и я позвала её спать к себе, — отозвалась Эблис, с вызовом глядя на Агату. Унижение глупой служанки забавляло ее.

Сирокко лишь мысленно ухмыльнулась, вдруг осознав истинный смысл фразы «не говори «гоп», пока не перепрыгнешь».

На следующее утро Агату выгнали из дома Атту.

Сирокко победно улыбнулась своим воспоминаниям и посмотрела на Эблис. Несмотря на её холодность и, как следствие, возникшее между подругами отдаление, Сирокко знала, что не найдёт товарища вернее. Какой бы она не была, все равно оставалась хорошим другом, за которым можно, не раздумывая, броситься и в огонь, и в воду.