В поисках минувших столетий - страница 12
Итак, археология сравнительно немного может предложить исследователю, изучающему политическую историю — историю народных движений или войн. И это вполне естественно, ибо археология изучает орудия труда и утварь, жилища и захоронения. Но как на этих предметах могли бы отразиться политические программы, условия мирных переговоров или судьбы народных вождей?
Женские украшения! Сколько было вылито яду и желчи, сколько добродушных насмешек было брошено в адрес ожерелий, серег и браслетов! Их не обошло и гордое внимание законодателей: в средневековом Любеке городские власти издали специальный закон, запретив женщине надевать на себя драгоценности, стоимость которых превышала бы десятую долю стоимости имущества ее мужа.
Археологи любят женские украшения, пожалуй, не меньше, чем любили их когда-то их безвестные хозяйки. Археологи ценят в них не только красоту, не только тонкость работы (точную копию некоторых золотых украшений бессильны воспроизвести современные ювелиры), — женские украшения, оказывается, приоткрывают такую сторону истории прошлого, о которой обычно молчат другие древние вещи.
Дело в том, что основные орудия труда, оружие, даже жилища и утварь нередко бывали одинаковыми у самых различных племен, если они жили примерно в одинаковых условиях. Зато форма и орнамент украшений (особенно женских украшений) у разных племен были разными. Скажем, на Руси в XI —XIV веках глиняные горшки делали повсюду примерно одинаковой формы, но височные кольца из серебра или бронзы, которые русские крестьянки вплетали в волосы, были необычайно разнообразными: в одной местности находят височные кольца в виде спирали, в других — напоминающие большие проволочные браслеты, в третьих — похожие на семь расходящихся лопастей. И вот когда археологи составили карту распространения типов височных колец и сопоставили ее с известиями летописей о расселении древнерусских племен, то оказалось, что археологические данные и данные письменного памятника очень хорошо согласуются: скажем, там, где, по летописи, жило племя кривичей, были распространены браслетообразные кольца, а в земле вятичей (на этой территории возникла Москва) — семилопастные. Естественно, что в летописи границы того или иного племени указывались весьма приблизительно, тогда как археологи могут установить их с большой точностью. Если, например, при раскопках в районе Звенигорода находят женские погребения то с браслетообразными, то с семилопастными височными кольцами, не ясно ли, что граница между кривичами и вятичами проходила как раз в районе Звенигорода?
Конечно, в XI—XIV веках, когда древнерусские мастера делали височные кольца, Русь делилась не на племена, а на княжества, однако деревенские модницы сберегли старые племенные обычаи. Это счастливое обстоятельство позволило ученым уточнить границы между древнерусскими племенами.
Надо, однако, помнить, что без помощи летописи археологи никогда бы не смогли установить, какому племени принадлежали те или иные височные кольца. Без помощи письменных источников средневековые модницы не заговорили бы.
Височные кольца разных племен Восточной Европы: 1 — семилучевые (радимичские), 2, 3 — трехбусинные (киевские), 4 — 8-образные (общеславянские), 5 — браслетовидные (кривичские), б — волжских болгар, 7 — ромбощитковые (новгородских словен), 8 — спиралевидные (северян), 9 — семилопастные (вятичские).
Я уже рассказывал о бронзовых стрелах, которые были найдены у стен осажденной Тейшебаини. Без письменных источников мы никогда не установили бы, что эти стрелы принадлежали скифам. Но подобные стрелы постоянно встречаются в Северном Причерноморье, которое, как мы знаем по письменным памятникам, было населено скифами. Они встречаются в погребениях и остатках поселений, принадлежащих к скифскому времени. Поэтому археологи могли безошибочно сказать: «Это стрелы скифов». Короче говоря, только объединяя данные археологических памятников со свидетельствами произведений древней письменности, мы можем определить, каким народом, каким племенем были созданы те или иные стрелы и украшения, жилища и орудия.