Annotation
Неизлечимо больной человек при смерти, и его единственное желание – попасть в рай. К его изумлению, высшие силы дают ему такой шанс (попасть в рай), но с тем условием, что рай этот он разыщет сам. Они исцеляют человека от всех его недугов, но взамен превращают его в глуповатого лягушонка, который пользуется водоёмами как порталами в разные миры, попадая при этом в комичные ситуации. Таким образом, он ищет рай в Атлантиде, Лемурии, Гиперборее, Древнем Египте и даже в Средиземье. Найдёт ли лягушонок рай? Ведь всякий раз, как он его «находит», рай настигает природная катастрофа.
Написано в форме заметок либо дневника, а потому имеет простое и доступное повествование. Из новшеств: юмор, самоирония, эротика. Обложка: Бродяга. Это очень необычная книга: подразумевается, что всё произошло на самом деле. Женщинам и детям читать не рекомендуется, поскольку автор является традиционалистом-консерватором и чайлдфри.
Пролог, или Превращение
Однажды мне стало хуже; врач сказал, что мне осталось недолго. При этом я заметил, что доктор, разводя руками и вздыхая, делал это искренне; м-да, на предсмертном одре мы, люди, более внимательны, более наблюдательны, нежели в жизни. Впрочем…
Конечно, врач ругал меня: я виноват сам, запустил свою болезнь. Но как иначе? Кругом столько хлопот и забот, я как белка в колесе. Пятое-десятое, и всюду надо успеть. А это всё потому, что моя ответственность, моя безотказность выходит мне боком, ведь самые важные поручения доверяли лишь мне. Но теперь я слёг, и вот: уже почти не встаю.
После обеда меня навестили.
– Это ж надо было так умудриться! И физическое, и нервное истощение. – Услышал я недовольный шёпот одной из особ, коих я некогда считал близкими людьми. – Коронавирус, рак.… И всё это – в одном флаконе! Точнее, в теле.
Я сделал вид, что беспробудно сплю и ничего не слышу (и мне это удалось), а между тем, говоры лишь усилились. Я напряг свой слух.
– Вот кто теперь за нас это всё будет делать?! – Возмущались родные и коллеги. – Как же это всё не вовремя.
Вы не поверите, но мне так захотелось улыбнуться! Не укорить, не попрекнуть, а именно улыбнуться. Но я не смог. При всём своём желании…
Вскоре они ушли, покинули меня – и, слава Богу: я вздохнул с превеликим облегчением. Я до последнего считал, что мои предположения – это всего лишь предположения. Верхом бесстыдства было обсуждать меня в моей же палате, прямо возле моей кушетки, у изголовья – возможно, с их стороны было бы тактичней поднять эту тему хотя бы в коридоре. Но я был слишком слаб, чтобы поддаться горечи, и вскорости действительно заснул.