В поисках Южной Земли - страница 4
В другом королевском послании, от 25 мая 1575 г., Менданье приказывалось произвести наблюдения за затмениями Луны, которые ожидались 26 сентября 1575 г. и 15 сентября 1578 г., с целью определить координаты Соломоновых островов и нанести их на карту.
Первый приказ не был выполнен. Менданья смог выйти из Севильи лишь в середине 1576 г. и потому достиг берегов Панамы в январе 1577 г. Там же его вследствие интриг колониальной администрации неожиданно арестовали. Экспедиция сорвалась.
В новом королевском послании Менданье, который именовался теперь губернатором Соломоновых островов, приказывалось идти к архипелагу и уточнить его местоположение, проведя наблюдение за лунным затмением в 1581 г. Но и на этот раз чины колониальной администрации помешали осуществлению экспедиции. Лишь в 1590 г. вице-король Гарсия де Мендоса счел возможным разрешить подготовку к экспедиции. Прошло, однако, еще пять лет, прежде чем она началась.
Почти за тридцать лет, прошедших со времени первого плавания Менданьи к Соломоновым островам, положение Испании в Тихом океане изменилось. Англия все настойчивее стремилась проникнуть в это, как говорили тогда в пиренейской монархии, «испанское озеро», подорвать господство Испании в Тихом океане.
Еще в начале 30-х годов XVI в. Роберт Торн и Роджер Бэрлоу выступили с «Декларацией об Индиях», в которой утверждали, что из Англии можно войти в Тихий океан северным путем через Анианский пролив, отделявший Америку от Азии. И если затем спускаться на юг, то встретятся богатейшие в мире острова и королевства, где в изобилии все «драгоценные предметы, высоко ценимые нами, которые сейчас доставляются из неведомых стран».
«Декларация об Индиях» была представлена британскому королю Генриху VIII в 1540 г., но внимания к себе не привлекла. Интерес к ней возник лишь спустя сорок лет, в царствование дочери Генриха — королевы Елизаветы.
Англичане с самого начала не признавали претензии Испании на морское господство, провозглашая принцип свободы морей для всех народов. «Открытый океан, — писал один из английских авторов того времени, — принадлежит одному Богу и природой предоставлен в пользование всем людям, поскольку он вполне достаточен для пользования всеми людьми во всех их предприятиях». А Роберт Торн в царствование Генриха VIII провозгласил девизом эпохи: «Ни земли без населения, ни моря без навигации».
В первой половине XVI в. Англия еще не могла соперничать с Испанией на море и до поры до времени мирилась с ее господствующим положением, но с начала 70-х годов она уже бросила открытый вызов пиренейской монархии. 24 мая 1572 г. английский капитан Фрэнсис Дрейк начал первую в истории британского флота эскпедицию к «Сокровищнице мира», как тогда называли Панаму, куда доставлялись драгоценности, добываемые в рудниках Перу, для дальнейшей транспортировки их в Севилью. Экспедиция Дрейка закончилась успешно. Вслед за ней Дрейк предпринял новую экспедицию к американским берегам. Это было знаменитое кругосветное плавание, длившееся с 15 ноября 1577 г. по 26 сентября 1580 г. Дрейк безжалостно грабил и сжигал испанские города на тихоокеанском побережье Южной Америки, захватывал испанские суда с богатейшими грузами в водах Тихого океана, этого «испанского озера», проникновения в которое британцев испанцы просто не допускали.
Привезенное Дрейком богатство послужило основой для последующей экспансии Англии в заморских странах. «Конечно, — пишет английский экономист Д. Кейнс, — богатства, привезенные Дрейком, вполне можно считать основой британских иностранных инвестиций. Елизавета за счет их смогла погасить весь свой иностранный долг и еще часть денег вложить в Левантийскую компанию; большие же доходы, получавшиеся Левантийской компанией, дали возможность создать Ост-Индскую компанию, на доходах от которой на протяжении XVII–XVIII вв. основывалось развитие английских внешних связей и т. д.»
В сравнении с Испанией Англия того времени была бедной страной. «Доход одной Севильи, — говорил в 1578 г. государственному казначею Англии Уолтеру Милдмею богатый купец Антонио де Гуарас, проживавший в Лондоне и неоднократно представлявший Испанию при английском дворе, — много больше, чем все доходы английской короны». Полученные богатства придали Елизавете большую уверенность в отношениях с Филиппом. Теперь военный спор с могущественной Испанией казался ей уж не таким невозможным.