В полночном свете - страница 11

— Образец мочи не помешал бы.

Она закатила глаза.

— Какую чашку ты хочешь, чтобы я использовала?

Он был заинтригован ее остроумными репликами и тем фактом, что она не казалась рассерженной на его допрос и выбор слов.

— Тебя что-то беспокоит?

— Я защищаю людей, чтобы выжить. Скажи честно, неужели ты думаешь, что я испугаюсь пописать в чашку?

Очко в ее пользу… при условии, что она не лгала о своей профессии.

Не говоря ни слова, Айдан вытащил стакан из шкафа и вручил его ей.

У нее отвисла челюсть.

— Ты, должно быть, шутишь надо мной? Ты, что на самом деле хочешь образец мочи?

Он по-настоящему улыбнулся ее вопросу.

— Нет, вряд ли, но я подумал, что ты можешь испытывать жажду. Напитки находятся в холодильнике.

На этот раз он увидел облегчение в ее взгляде прежде, чем она пошла и налила себе стакан молока.

— Спасибо хоть за какое-то милосердие.

— Да, — сказал он едко. — Только не забудь вернуть должок.

— Предполагается, что это что-нибудь означает?

Он пожал плечами.

— Исходя из моего опыта, все люди только берут. Ни один из них ни черта не сделает, чтобы помочь кому-нибудь другому.

— Но иногда люди могут удивить тебя.

— Да. Ты права. Я постоянно поражаюсь ничем не вызванным предательствам, на которые они способны.

Она покачала головой.

— Ну и ну, да ты — пресыщенный человек.

Если бы она только знала. Кроме того, он имел полное право и даже больше. В его спину воткнули столько ножей, что стегозавр[16] обзавидовался бы.

— Посмотри на себя. — Он указал рукой на ее тело. — Ты защищаешь людей, потому что они нуждаются в этом, или ты защищаешь их, потому что они тебе платят?

Лета задумалась. Она конечно же не получала плату за то, что делала, но он никогда не поверит, что человек может быть настолько альтруистическим. Поэтому она выбрала полуправду.

— Девочка должна есть.

— И я остаюсь при своем мнении. Люди наносят тебе удар ножом в спину за вонючие крохи и затем продолжают жить, как будто ты ни что иное, как никчемный таракан.

Она медленно выдохнула, увидев в его ярости именно то, что М’Адок увидел в ее. Его гнев был безрассудным хозяином, который не отпустит его. Хуже всего был уровень, до которого он позволил гневу охватить себя. Он управлял и искажал все вокруг него к такой грани, что он был неспособен видеть за ее пределами.

— Согласна, есть люди, достойные сожаления. Но уверяю тебя, — не все такие. Как люди способны на любой жестокий поступок, точно также они способны проявлять доброту.

Он насмешливо улыбнулся ей.

— Ты простишь меня, если я категорично не соглашусь. — Он покачал головой, как если бы просто ее вид внушал ему отвращение. — Я поражаюсь тому факту, что ты дожила до такого возраста, и никто не снял эти розовые очки и не запихнул их в…

Она подняла свои руки, заставляя его замолчать.

— Ты имеешь право на свое мнение так же, как я имею право не выслушивать его.

Это еще больше вывело его из себя. Он оттолкнулся от стола и направился к входной двери.

— Ты вызываешь раздражение. Если я должен кого-то впускать в свой дом, то не могут они, по крайней мере, быть немыми? — Он поднял ружье и двинулся в небольшой холл, который вел в его комнату. — Не слишком тут располагайся. Я хочу, чтобы ты исчезла отсюда в то же мгновение, когда погода прояснится.

Ее взгляд устремился на оружие в его руках.

— Так мало мне доверяешь?

— Я не доверяю тебе вообще. — И с этими словами он ушел в свою комнату и оставил ее стоять на кухне.

Лета глубоко вздохнула, почувствовав, что его враждебность дотянулась до нее. Хорошо.

До настоящего времени Долору не удалось ворваться в пространство смертных. Но долго это не продлится.

Долор была вызван, чтобы убить Айдана, и он сделает все, что в его силах, которые были немалыми, чтобы достичь цели. Его ничто не остановит.

Это означало, что у нее не так много времени, чтобы нарастить свои собственные силы, получая энергию от Айдана. Она нахмурилась, почувствовав мучительное сознание своей вины. Как Ловец Снов, она вообще не должна была чувствовать ничего такого, и все же она не могла уничтожить ту часть себя, которая не хотела причинять Айдану боль, когда было так очевидно, что его достаточно ранили окружающие его люди.