В пору скошенных трав - страница 15

— Вот, соко́л, страшный яд, — показывал пузырек, отмеченный марочкой с черным черепом и костями, — если проглотить один грамм — тотчас помрешь, знаете да… — Выдержав паузу и понаблюдав испуганное личико, дед продолжал: — Но если этот грамм разделить, понимаете ли, на десять частей, и каждую часть размешать со ста частями другого вещества, то получится замечательное лекарство.

Митя смотрел, как просто и уверенно держит дед за горлышко саму смерть, — и подступали, мешались чувства страха, восхищения, еще чего-то огромного, незнакомого, приоткрывающего полог над тайнами, которые деду давно известны, а для Мити едва обозначались в минуты этих разговоров.

Дед прятал пузырек в шкаф на самый верх в особое отделеньице, запиравшееся ключиком, и посмеиваясь говорил:

— Как ни хорошо, соко́л, лекарство, а лучше всего вовсе его не принимать, знаете да. Запомни мои слова. Я за свою жизнь сделал этого добра почитай что несколько пудов, но сам не выпил ни одного порошка, ни одной капли. — Он растирал что-то в ступке, нюхал, смотрел на свет и неторопливо рассуждал: — Большинство людей ведь как: чуть где заныло, засвербило — сразу: давай лекарство! И глотают зачастую что попади, лишь бы с аптечным ярлычком… А ведь многие лекарства просто вредны, и не только вредны — опасны… Иной раз в газете, в журнале читаешь: «замечательное средство, лечит то, излечивает сё». Расхваливают кто пилюли, кто микстуры… А по-настоящему-то для публики надо писать о вреде лекарств, отпугивать надо от лекарств, чтоб не увлекались, знаете да. — Он добавлял в ступку из скляночки, снова растирал, пробовал на язык, сплевывал в окно и после долгого молчания говорил: — По правде, если я и верю в медицину, то лишь в хирургию. А лекарства, кроме редких случаев, совсем не нужны. Людей по большей части надо бы лечить внушением, а не лекарствами. Укропной водой с мятными каплями. — Он усмехался, теребил бороду. — Великое множество так называемых «болезней» происходит от мнительности или неправильного образа жизни. Здоровая пища, чистый воздух, сон, когда положено, — вот и все лекарства…

Профилософствовав и приготовив что надо, начинал забавлять внука фокусами. Наливал в две пробирки постного масла, ставил на стол два стакана с водой, одну пробирку отдавал Мите, другую брал сам.

— Ну-ка, соко́л, сможешь масло растворить в воде?

Митя наливал воду в свою пробирку, но как ни разбалтывал, масло все всплывало. У деда же тотчас превращалось в белую, как молоко, жидкость, ни капли не оставалось. Митя огорчался своей неудачей, посильней тряс пробирку; дед наслаждался собственным волшебством и только после объяснял, что себе налил не простую, а известковую воду, с которой масло смешивается.

За такими занятиями частенько проводили они время.

Иногда забирались на чердак, в пыльную полутьму, в настой душных запахов сушеных трав, корней и листьев, которые дед собирал с весны до осени. На рогожах, мешковине, железных противнях, липовых лотках и дощатых полках высились вороха ржаво-зеленых, серых, черных, желто-коричневых листьев вишни, ландыша, чистотела, дурмана, мать-и-мачехи, подорожника, ромашки, почечуйной травы… Под крышей висели пучки полыни, мяты, зверобоя, пижмы и еще чего-то пахучего, пряного. В стороне корячились темно-бурые корневища валерианы, каменно-крепкого девясила, причудливо переплетенного калгана. Лоточки до воздушности утончившихся хвоща, тысячелистника, пастушьей сумки… Ворошки бархатно-черной дубовой коры, крушины, ольховых шишек, пыльных головок мака, серебряных коробочек белены, почек березы… Сушеные побеги, клубни, семена, ростки заполняли жестяные и стеклянные банки.

Дед брал то, другое, мял, нюхал, пробовал на зуб; Митя видел, как в душной полутьме шевелились его ноздри, двигались усы, поднимались брови; большие пальцы как бы отдельно повисали в воздухе, выхваченные из сумрака лучом солнца, и от них вдоль луча клубилась тонкая пыль.

Дед бормотал что-то самому себе, мычал, крякал, чихал от пыли — и вдруг начинал рассказывать про колдунов и ведьм, которые в давние времена занимались травами, были первыми лекарями на Руси и в Европе. Он и сам становился похожим на колдуна — Митя с опаской отходил поближе к лестнице, ведущей вниз с чердака. А дед говорил о пользе трав и о пользовании травами, об их преимуществах перед химическими лекарствами.