В последний день отпуска, или Тайна рыболова Николая - страница 15

- Для таких "джуутку-наен", ваших здешних крокодилиц, леску нужно иметь покрепче! - заметил назидательно сосед. - Килограммов тринадцать, пожалуй, потянула бы...

- Бывает, - с показным спокойствием, но с дрожью в голосе, в руках и с величайшей внутренней досадой отозвался я. - Минут пятнадцать назад еще одна такая же обрезала мормышку. Аж вместе с поводком. Даже не приподнял со дна! А как у вас?

- Да поймал!.. - прозвучал безрадостный ответ. - Пару, что помельче, закуканил: привязал на берегу. Пару отпустил...

- Как "отпустил"? - не ждал ничего подобного.

- Обыкновенно. Восвояси, - услышал пояснение. - Сначала отругал за жадность, за беспечность. Беседовал с ними, воспитывал их. Советовал впредь быть поосторожнее. Затем зевником блокировал им челюсти, отцеплял крючок.

И продолжал:

- Слишком крупны! Таких я называю бабами-ягами. Тех, которых взял, предложу соседским старушкам. Пусть делят. Щук себе беру от силы трехкилограммовых.

И хотя его слова звучали как "гром средь ясных небес", первое, что сразу заскулило-заскребло внутри, было крайне жгучим, острым чувством стыдобищи за свою самонадеянность, за свою гордыню, за свое намеренье, в общем-то, поиздеваться... над простым, открытым, совершенно безобидным человеком. То есть посмеяться, поиграть на нервах, поглумиться...

Стараясь выглядеть спокойным, в меру флегматичным, сообщил ему:

- Я не брезгую и до шести. Считаю, их мясо ничуть не хуже. Крупнее - да: они, конечно, суховаты. Та, что убежала, - давно уж перестарок. Жалеть такую не имеет смысла. - И продолжал: - Чуть удочку не выдрала из рук! Катушку едва не сломала!

Я подмотал оставшуюся леску, сел за весла.

Сдав лодку несколько назад, вышел-выплыл из зоны его забросов - и встал на якорь. Теперь необходимо было срочно привязать на удочку мормышку заново и по возможности скорее оснастить свою вторую, "тяжелую" поводковую снасть. С более толстой и прочной леской, с более крупным крючком и почти полуметровым поводком.

"Вот так угодил под образцово-показательный урок, чтоб впредь неповадно было!" - заныло в груди неприятной тягостью.

К тому же получалось, что испрашивал у Господа благословения на эту свою подлянку! - ужаснула неожиданная мысль.

- А те, что "помельче", на шесть-то потянут? - полюбопытствовал я.

- Побольше!.. - откликнулся тот. - Килограммов восемь, девять.

- Съедобны и они! Разница невелика, - отозвался с видом знатока.

Изловив в ведре живца, я прикрепил его к цевью крючка мормышки, чтоб не срывало, как вдруг услышал неожиданное: - "Ух!.." Пришелец восседал в своем суденышке, отпрянув взад; его удилище гнулось-дергалось в страшном натяге. Лодку разом развернуло-выставило носом по течению реки, ее упругий овальный борт погнал по воде круги.

Оставив в покое снасть, был вынужден понаблюдать: "поймает или нет?" А в случае поимки рыбины, хотя б спросить-прикинуть вес. С тоской и горечью спортсмена, уступившего лыжню, отчего-то очень захотелось сопоставить "эту", пятую его, относительно "своей", только что оторвавшей леску.

- Еще зацепилась? - не нашелся сказать ничего иного, более подходящего.

- Похоже на то, - прозвучал ответ, достойный "остроумия" вопроса.

Сомнений более не оставалось: к здешней яме, видимо, не далее как утром подошли великанши-щуки, их было много, они жировали. То есть предоставлялась уникальная возможность изловить их пару-тройку штук, и упустить столь благодатный случай было бы, по меньшей мере, величайшей глупостью, даже чем-то вроде преступления для рыболова! Азарт охотника захватывал и будоражил; чувство предвкушения близкой, неминуемой удачи сладковатым катышком подступало к горлу.

- Опять яга! У вас здесь все подобные, что ли?

- Самому в диковину! - отозвался я. - Намека не было о столь чудовищных! Тем более на яме, где находитесь. Ее у нас так и зовут - "Пустая"! Подплыл-то было вам сказать, что зря стоите! Однако, надо же!.. Воистину рыбалка - дело непредсказуемое! Вчера на здешних тонях щучка попадалась до кила.

Тем временем рыбина сделала точно такой же маневр! Показавши голову, она, как и недавняя моя, сумела ослабить леску, приблизившись вплотную к лодке и столь же мощным неожиданным рывком метнулась по течению реки. Однако леску "этой" оторвать не удалось: затрещав, сработал тормоз на катушке, да снова согнулся в неимоверном натяге тоненький хлыстик удилища. Пришелец довольно долго давал ей поплавать, то отпуская, то подкручивая леску, а затем решительно - хоть и с трудом, с напрягом - поволок громадину к лодке. Та, похоже, выдохлась уже совсем. Начались ее подъемы на поверхность, и были они почти без рывков, без всплесков. Пару раз она беспомощно показала брюхо, словно падала-заваливалась на спину. Ее вялое сопротивление теперь уже вызывало жалость. Было совершенно очевидным, что сосед одолел и эту, и можно было полагать, что выловил ее.