В постели с волком - страница 7

— Идите, конечно, — еще один шепот, приласкавший без прикосновения. — Я подожду… здесь.

Последние сомнения отпали. Он знает. Он чувствует.

Все размышления, терзания и вопросы стали совсем не важными. Только одно я должна решить: могу ли я позволить себе этот шаг в никуда?

Завтрак проходил в тишине. Но на этот раз не чувствовалось напряжения. Эрик, погрузившись в свои мысли, катал в руке бокал, не притрагиваясь к содержимому. Лишь изредка он поднимал на меня глаза, заставляя гадать, что за решения он сейчас принимает.

Алмер и Каденс, казалось, существовали отдельно от окружающего мира. Переглядывались, перешептывались и оборотень все время подкладывал жене самые вкусные кусочки, не обращая внимания на то, что она уже давно ничего не ела.

Тяжелые медленные шаги и шелест юбок предзнаменовал появление Элен. Установленный ею же порядок, подразумевал ее присутствие на завтраке, и я еще вчера ожидала ее появление, но ей понадобилось много времени, чтобы преодолеть свою неприязнь.

Она обошла гостей по большой дуге и присела за другой край стола, поодаль от всех.

— Вы все еще здесь? — она даже не пыталась корректной.

— Элен, — пришлось мне повысить голос.

— Не стоит, — вмешался Эрик. — Наверняка, у леди есть свои причины.

Тетушка сжала вилку с такой силой, что побелели костяшки пальцев на руках.

— Да что ты можешь знать? — почти выплюнула она.

Я была удивлена. Сильно. Неучтивость и пренебрежительная грубость по сравнению с этим уничтожительным злобным высказыванием, было ничем. Казалось, что она резко постарела и даже посерела за одно мгновение. Она сверлила диким взглядом Эрика и, похоже, совсем не боялась его разозлить.

Кареглазый же был спокоен как скала и даже не сбился с ритма, по которому прокатывал бокал в руках. Ни единого мускула не дрогнуло на его лице, словно он был готов к такой реакции.

— Убирайся, — шипела она разъяренной кошкой. — Уйди из этого дома. Вон!!!

К концу фразы она уже кричала в голос, отчего в зал вбежали стражники, но оглядевшись и поняв, что никакой прямой угрозы нет замялись на пороге. Жестом, отослав их, я поднялась, чувствуя, что я что-то не понимаю.

— Элен, я вынуждена просить Вас отправиться в свою комнату.

В зале повисла тишина, от которой стало во сто крат тяжелее, чем во время громкой ругани.

— Прелая трава и сырость, — вдруг сказал Эрик, прервав общее молчание.

— Так пахнет застарелая обида, — как будто сам себе пояснил Алмер.

— Бог видит, я пыталась, — устало сказала Элен, тяжело поднимаясь на ноги.

Ее всегда прямая спина, была сгорблена, и плечи поникли от невидимого груза. Она выходила медленно, глядя в пол, и что-то нашептывала себе под нос.

— Она права, — не поднимая глаз, сказал Эрик, — Нам лучше уехать.

Я замерла как каменная статуя от потянувшего со всех сторон холода.

А чего я ожидала? Что гроза будет вечной? Или что они вдруг решат остаться? Так может к лучшему их решение уехать до того, как я успела наделать глупостей?

— А гроза? — все равно спросила я.

— Леди, мы оборотни, — указал он мне на очевидное.

Мысли судорожно метались в голове.

— Конечно, но как же Каденс?

Более слабые, чем мужчины сородичи, женщины оборотни были почти столь же уязвимы, как и человеческие женщины.

Боже, ну зачем я его останавливаю и уговариваю?

Он, по всей видимости, задавался тем же вопросом, потому как спорить перестал и пристально всматривался в мое лицо.

— Катрин, Вы уверены в своем решении? — он спрашивал о большем, чем просто желание уберечь гостей от поспешного шага.

Я растерялась, а он ждал ответа. И утопая в его шоколадных глазах, поняла, что уверена. Да, черт подери! Хочу его на сутки, на час, на минуту. Хочу, чтобы он принадлежал мне, пусть ненадолго. И как бы больно не было потом, я могу хоть на день притвориться, что не одинока. Что делать потом после его отъезда я решу позже. Да и что тут решать: буду жить дальше и чувствовать, как от сердца откололи еще один кусок.

— Здесь нет другого решения, — признавая свое поражение, произнесла я и села на свое место.

— Она права, — вставил Алмер. — Дороги развезло, и двигаться куда-то совершенно бесполезно.