В провинции - страница 25

Он умолк, а пан Анджей не сводил с него глаз, в которых стояли слезы.

— Друг ты мой дорогой, — заговорил он после долгого молчанья, — ты, надеюсь, позволишь так себя называть, — спасибо тебе! Великую радость ты мне доставил, открыв передо мной свою душу. Сам я уже давно расстался с заботами и утехами личной жизни, и нет для меня иных радостей, кроме общего блага, и иных горестей, кроме общей беды. Не удивляйся же тому, что, когда я гляжу на умы слабые и неразвитые, на испорченность, на то, как напрасно растрачиваются иные способности, сердце у меня обливается кровью; не удивляйся также и радости, которая охватывает меня, когда я вижу честность, справедливость, упорный труд, ибо в эти минуты перед моими глазами, уставшими глядеть на людские несчастья, раздвигается занавес, за которым скрывается будущее, и я вижу вдали солнце лучшей доли. Да, лишь вы, труженники, благородные и неутомимые, лишь вы одни можете заставить его засиять на нашем небе. Потому-то, хоть мы знаем друг друга лишь с сегодняшнего утра, я тебя полюбил, ибо глубоко заглянул в твою душу, и по праву своих седин благословляю тебя! Позволь тебя обнять!

Оба встали и крепко обнялись. А пан Анджей, обнимая Болеслава, несколько раз повторил тихим, взволнованным голосом:

— Такие нам нужны! Такие нам нужны!.. А теперь, — воскликнул он, — выпьем за здоровье твоей прелестной невесты!

Они подняли рюмки.

— Милый Анджей, — весело воскликнул Болеслав, — раз уж ты так добр ко мне, обещай исполнить мою просьбу!

— Какую? Говори.

— Приедешь на мою свадьбу?

— Хоть с края земли! — ответил развеселившийся гость, и они снова обнялись.

Верстах в шести-семи от Неменки и Тополина, а от Адамполя так и все десять насчитывалось, лежал городок N. Окрестные жители часто туда ездили на богослужения в приходском костеле, на воскресные базары и в знаменитую на всю округу корчму, над воротами которой красовалась грязно-желтая вывеска с грязно-голубой надписью: «Чай, кофе, бильярд и прочие тому подобные напитки».

Приходской костел, весьма солидное каменное здание, вместе с прилегавшим к нему обширным кладбищем, обнесенным красивой решетчатой оградой, расположились на невысоком холме; за ним виднелся чистенький домик настоятеля, весь в тени фруктовых деревьев, с зеленым двором и аккуратно подстриженной живой изгородью.

Корчма, в которой угощали «бильярдом и прочими тому подобными напитками», помещалась в большом двухэтажном доме с широким подъездом на двух каменных столбах и стояла на рыночной площади в самом центре городка, господствуя над окружавшими ее убогими домишками; жила в них ремесленная беднота, преимущественно еврейская, да несколько убогих богомолок, а на каждом углу торчала какая-нибудь лавчонка, торговавшая мылом, свечами, ремнями, тесьмой и прочей мелочью.

Ксендз, немолодой почтенный человек, пользовался в городке всеобщим уважением за образованность и истинное благочестие.

Хозяин корчмы, Шлёма, рыжий еврей с бородой и пейсами, прославился в околице после того, как завел у себя бильярд, о котором прежде здесь мало кто слышал, разве только в богатых домах. Была У Шлёмы и жена Сарра, расторопная и словоохотливая еврейка, оба слыли в околице добрыми людьми, да они и сами были о себе не последнего мнения, поскольку каждый из них имел немаловажный повод гордиться собой. Шлёма гордился тем, что первый завел у себя чай, кофе и бильярд, и как человек с размахом свысока смотрел на своих отсталых собратьев корчмарей, которые не могли предложить посетителям ничего, кроме водки да баранок. Сарра же могла похвастаться, что родилась и выросла в Вильно, а стала быть, побывала в свете, не то что ее знакомые еврейки, ничего не видевшие, кроме городишка N. или деревни, где их мужья торговали горелкой.

В это погожее апрельское воскресенье городок N. Был полон движения, — впрочем, по воскресеньям там почти всегда бывало шумно. Мужики, мелкая шляхта и крупные землевладельцы сходились и съезжались на богослужение. В десять часов утра, то есть за добрый час до начала службы, перед костелем уже собралась большая толпа. Несколько беговых дрожек стояло и около двора священника; видно, их хозяева, приехав пораньше, пошли навестить священника до мессы, может быть, с тем чтобы заказать панихиду по ком-нибудь или молебен о ниспослании хорошего урожая.