В пургу и после - страница 5
И тогда он, пряча обиду, иронично улыбнулся, развел руками:
— Время географических открытий, к сожалению, а может быть и к счастью, прошло… Сорок лет назад каждая зимовка считалась подвигом. А сейчас на полярных станциях работают не герои, а обыкновенные люди. Героями стали космонавты!.. Хотя Арктика за сорок лет не потеплела ни на градус, изменились оценки трудностей. То, что раньше называлось подвигом, сейчас называется нарушением техники безопасности…
Он видел, как недоуменно морщится парторг, как переглядываются молодые ребята в первом ряду, и ему стало смешно — пригласили выступить героя, а он вовсе не герой!.. И чтобы как-то сгладить неловкость, он торопливо заговорил занудным голосом о том, что в жизни всегда есть место подвигу, и парни в первом ряду принялись лузгать семечки, а парторг согласно кивнул, облегченно вздыхая.
Потом Смоляков припомнил разные смешные случаи из жизни полярников и поблагодарил за внимание. Ему вежливо похлопали, но вопросов не стали задавать, и уже заиграла на улице радиола, молодежь потянулась к выходу из клуба. Директор школы пригласил гостя поужинать. Смоляков с сожалением подумал о том, что придется пить водку, закусывать разносолами, ночью опять разыграется язва, и пошел следом за директором. Председатель колхоза, только что вернувшийся с поля, уже сидел в беседке школьного сада, негромко обсуждая с парторгом какие-то свои дела. На деревянном столе в окружении обильной закуски красовались две бутылки армянского коньяка.
Как водится, потолковали о политике, о расширении торговли с капиталистами — нужное дело, с кем торгуешь, воевать не станешь! — и вскоре, незаметно осушив обе посудины, парторг с председателем колхоза уехали на газике по домам. Директор школы намекнул, что не худо бы и продолжить, но Смоляков сослался на язву и тоже ушел.
Проходя мимо клуба, он замедлил шаг. Гремела радиола, на скупо освещенном асфальтовом пятачке танцевали несколько пар. Сбоку тесной кучкой стояли парни. Здесь, не таясь, курили даже малолетки. Стайка девушек расположилась на противоположной стороне танцплощадки.
И тут он заметил ее. Одна, без подруг, она сидела на неуклюжей садовой скамейке, в стороне от танцующих, и смотрела на Смолякова. Он лениво бросил сигарету под ноги, растоптал, поглядывая на парней, и пошел приглашать девушку на танец, внутренне напрягаясь и ожидая неминуемого отказа.
И во время танца — это было старое танго «Скажите, почему…», — когда Смоляков торопился заговорить девчонку, уверить ее в том, что он герой-полярник, приворожить, не отпустить ни на шаг, никому не отдать, Анюта смотрела на него широко раскрытыми глазами.
И все полетело кувырком! В первый день Смоляков должен был читать лекцию, во второй день его обычно возил по полям главный агроном, а вечером он собирался поиграть в шахматы с директором школы… После первого танца с Анютой все планы изменились.
И вот теперь немолодой мужчина, вспотевший от натуги, едва плетется на велосипеде по пыльной жаркой степи в поисках каких-то там травинок… Ковыль нужен, ковыль…
Ну, не смешно ли?..
После танцев они пошли к деревенскому пруду, сидели рядом на бревне, слушая оглушительную перекличку лягушек, и когда он попытался обнять ее за плечи, она испуганно вздрогнула и напряглась всем телом. Смоляков понял, что она совсем еще ребенок и ничего-ничего не знает… И он убрал вдруг обессилевшую руку, срывающимся от волнения голосом стал читать стихи. Он знал много стихов, заучивал их долгими нудными вечерами на полярной станции.
Потом они пошли гулять в степь, и уже под утро, проводив Анюту домой, Смоляков неуклюже обнял ее и поцеловал.
Целоваться она тоже еще не умела.
Малыш…
У нее все впереди. Сдала экзамены в университет и отдыхает у бабушки в деревне. Скоро начнутся лекции, семинары, коллоквиумы, появятся длинноволосые друзья, умеющие складно трепаться о смысле жизни и о проблемах сексуального воспитания, и забудешь ты старика Смолякова… Да и надо ли помнить? У девчонки своя жизнь, у тебя — своя. Может, нескладная и не совсем веселая, но — своя.
А что такое солитудо?..