В рай и обратно - страница 2

В октябре 1961 года «Ойцов» покинул Польшу. Позади остались долгие месяцы подготовки, хождения по иностранным посольствам и консульствам для получения въездных и транзитных виз.

Первая продолжительная остановка была в Гамбурге. С презрением и возмущением автор пишет о разжиревшей германской буржуазии, о самодовольных гамбургских бюргерах, о социальных контрастах в Западной Германии. Следующая остановка — Антверпен. Автор спешит посетить дом Рубенса на улице Рубенса, с грустью описывает встречи с «перемещенными лицами» — поляками, потерявшими в итоге второй мировой войны родину, но не забывшими ее и мечтающими, несмотря на империалистическую пропаганду, о возвращении в Польскую Народную Республику.

Наконец «Ойцов» бросает якорь в первом восточном порту — Порт-Саиде. Местный представитель крупной египетской фирмы, сопровождавший польских моряков в поездке по Порт-Саиду, открыто высказывает свое недовольство положением дел в городе, с брюзжанием говорит о падении культуры в Порт-Саиде — оказывается, там резко уменьшилось количество ночных кабаре и всевозможных ночных развлечений. Но истинная подоплека недовольства выясняется из дальнейшей беседы. Дело в том, что его фирма, тесно связанная с иностранным капиталом, еще недавно получала от обслуживания кораблей до трехсот фунтов дохода; теперь же эта цифра упала до трех. Прогрессивные социально-экономические реформы правительства ОАР нанесли серьезный удар по интересам крупной буржуазии, и ее представители и прихлебатели возмущаются. Небольшая зарисовка с натуры, но она весьма характерна.

Суэцкий канал пройден, но вместо следования по Красному морю «Ойцов» круто поворачивает на север и входит в узкий Акабский залив. Его цель — Акаба, единственный порт Иордании. Там всего один причал, и поэтому порт может одновременно принимать лишь один корабль. После длительного ожидания начинается выгрузка оранжевых польских тракторов, приобретших заслуженную популярность в странах Востока.

Во время стоянки в акабском порту происходит любопытная история, с большим юмором описанная автором. Корабль посещает какой-то авантюрист, подробно излагающий Щепанскому свой план свержения короля Хуссейна. Оказывается, все готово: страна кипит возмущением, в любой момент можно найти пять тысяч человек, необходимых для свержения прогнившего королевского режима. Остановка лишь за одним — для переворота нужны деньги, и притом немалые. Именно за этим и обращается посетитель к изумленному автору. Продолжительная беседа, конечно, ничем не заканчивается, С хорошим знанием методов буржуазной прессы и движущих пружин империалистической политики автор описывает события, которые произошли бы, если бы этот авантюрист получил деньги и сделал бы попытку государственного переворота: аршинные заголовки в западной прессе, бесконечные запросы в парламентах по поводу «коммунистической угрозы», заседания в ООН, а главное — выгодные и непрерывные поставки оружия как повстанцам, так и королю Хуссейну, а затем новые поставки оружия арабским странам и Израилю в связи с обострением положения на Ближнем Востоке. Как это созвучно современной политике США и Англии в этом районе!

Оставив позади побережье Акабского залива, польский корабль направился в главный порт Саудовской Аравии Джидду — морские ворота Мекки. Автор подробно описывает обстановку в этом городе, отмечает стремление общественности и средних слоев поскорее покончить с вековой отсталостью, с красочной восточной экзотикой, которая восхищает многих европейских путешественников, и поскорее создать новую, современную Джидду. В этом разделе автор подробно излагает свои взгляды на ислам и историю пародов арабских стран. Однако не со всеми его мыслями и предположениями можно согласиться. Например, неправильно утверждение, что основой исла ма является идея «избранного народа». Автор часто смешивает некоторые положения, содержащиеся в Ветхом завете и в Коране.

Далее Щепанский пытается доказать, что Коран отвергает любые формы литературы, кроме религиозной. Но ведь как раз в период господства ислама расцветает не только хиджасская любовная лирика, но и начинается расцвет классической арабской литературы, внесшей столь значительный вклад в сокровищницу мировой культуры.