В сантиметре от смерти - страница 3
— Куда уйдут? — спросил Алексей.
— Это тебе Илларионыч по дороге расскажет. А сейчас слушай, как штурмовать перевал. Прежде всего — внимание. Веди машину только на первой передаче, держись за мной и повторяй все мои маневры. Если откажет мотор, сейчас же тормози. А уж если тормоз отказал, сейчас же утыкайся задом в откос. Понял?
— Понял. Будь спокоен, Костя. Все будет в порядке. Давай, веди…
Они сели по машинам. Перед тем как ехать, Костя высунулся из окна и, обернувшись, закричал:
— И не вздумайте развлекать его разговорами во время подъема, Илларионыч. Потом наговоритесь…
Машины медленно полезли вверх, петляя по извилинам дороги.
Алексей напряженно стискивал баранку руля и прислушивался к ровному звуку мотора.
Правда, для волнений серьезных причин еще не было. Дорога на перевал шла ровная, широкая, хорошо укатанная. В десятке метров впереди легко и уверенно шел на подъем красный Костин «москвич». Мотор работал ровно и ритмично. Машина легко преодолевала одну петлю серпантина за другой. Но Алексею еще не приходилось водить автомобиль в горах, а надпись перед началом подъема предупреждала, что дорога будет нелегкой. Все это нервировало, создавало напряженность, которой он раньше не испытывал.
— Спокойнее, — произнес Илларионыч тоном инструктора. — Преодолеем мы страшный Ташагук-Бель. Мотор тянет хорошо.
— Если так будет дальше, — буркнул Алексей.
Состояние Алексея было понятно Илларионычу. Он даже не поиронизировал по этому поводу.
Слева — ущелье. Из него, на уровне полотна дороги, торчат вершины деревьев. Из глубины ущелья доносится глухой рокот горного потока. Справа — крутой склон горы, покрытый лиственным лесом. Деревья еще стояли голые. Между стволами деревьев белыми языками виднелся снег. Чем выше, тем снежных языков становилось больше, они вытягивались все длиннее и местами выходили на обочину дороги. Из-под снега бежали ручейки талой воды.
Встретилось несколько автомобилей. Они спускались с перевала и вежливо уступали дорогу маленьким «москвичам», упрямо стремившимся вверх.
Поворот за поворотом, все выше и выше.
Стало холодно. Снег лежал уже не отдельными островками, а сплошным покрывалом. Исчезли ручейки. Под колесами хрустел лед.
Вдруг справа, из леса, на дорогу поползла мутная серая пелена. Воздух потерял прозрачность и завихрился перед машиной белыми клубами. Шедший впереди красный «москвич» скрылся в тумане.
Алексей растерянно взглянул на Илларионыча.
— Облако нашло, — спокойно сказал тот. — Прими вправо, включи свет и остановись. В тумане ехать нельзя, можно прозевать поворот и сорваться в пропасть. Пройдет облако, поедем дальше.
Алеша включил свет, свернул вправо, к откосу склона, и остановил машину.
Мощные лучи фар не могли пробить густой туман и, как будто упершись в глухую молочно-белую стену, яркими кругами застыли перед машиной. Кузов «москвича» заблестел, словно омытый дождем. По стеклам побежали струйки.
Внезапно стена тумана посветлела, заиграла радужными кольцами, и вдруг совсем рядом с «москвичом» из молочной мглы вынырнули два горящих глаза. Взвизгнули тормоза, и в метре от капота «москвича» остановился встречный грузовик.
— Куда же ты катишь, милый? — язвительно-ласково крикнул Илларионыч, высунувшись из кабины. — Тебе что, жить надоело?
Шофер грузовика вылез на дорогу, смущенно потоптался:
— Я думал, облачко маленькое, хотел проскочить, а оно — гляди, как затянуло!
— Смотри, проскочишь в обрыв, так потом и костей твоих не соберут, — сердито сказал Алексей.
— Да понимаете, братцы, туман-то начался метрах в десяти от вас, — оправдывался встречный.
— Все равно ехать нельзя, — упорствовал Илларионыч. — Это ведь перевал!
— Придется стоять, — согласился шофер. — Вот беда! Облако, может, большое… Черт знает, сколько тут простоишь.
— Пока не разойдется туман, с места не тронемся, — подтвердил Алексей тоном знатока. Шофер грузовика согласно кивнул.
Но, к счастью, облачко оказалось небольшим. Через несколько минут прояснилось, и, разминувшись, машины поехали дальше.
Красного «москвича» впереди уже не было. Он успел проскочить на перевал перед облаком.