В сердце Африки - страница 7

Рис. 6. Крокодил

Эти студенты были одеты большею частью в козьи, леопардовые или гиеновые шкуры, едва прикрывающие их наготу. Они разгуливали по городу, опираясь на посох, к которому подвешена чашка из тыквы дня сбора подаяния. На поясе у них болталась деревянная доска для писания и глиняная пли тыквенная чернильница с воткнутым в нее грубым камышевым пером.

Рис. 7. Негры-кузнецы

Днем они шатаются, выпрашивая милостыню. Иному удается примазаться к семье знатного лица в качестве домашнего учителя, иной исполняет мелкие поручения или мелкую работу. Для ученья им остается свободной только ночь, когда они собираются возле костра вокруг какого-нибудь учителя и зубрят на разные голоса Коран (священная книга арабов). Научившись с грехом пополам читать эту священную книгу и делать из нее выписки, «нищий студент» превращается в «моаллемина» или в «фукаху», т. е. ученого. Он возвращается на родину и пользуется там некоторым уважением, используя не без выгоды для себя невежество темных масс.

Но самую любопытную картину представляла еженедельная ярмарка, происходившая каждый понедельник на площади в конце Дендала. Торговые базары бывают на разных площадях Куки ежедневно, но только ярмарка привлекает множество народу из окрестностей. На ней скопляется масса товаров, заготовленных разными ремесленниками за неделю, пригоняются гурты скота и появляются иноземные купцы с самыми разнообразными товарами.

Особенно отвратительное зрелище представляет рынок невольников, на который приводились для продажи жители разных племен и всех возрастов. В то время рабство процветало в Африке и поддерживалось завоевателями — белыми.

Рядом со стариками и старухами здесь сидели на земле в ожидании своей участи дети, юноши, красивые девушки и люди в полном цвете сил. Покупатели ходили вокруг них, ощупывали, осматривали и торговались, как-будто перед ними был скот. Наибольшую ценность представляли мальчики в возрасте 12–15 лет — «седаси. По ним торговцы расценивали остальной товар. Если кто хотел узнать цены на рабов, то он спрашивал: почем седаси?» И по цене их соображал, в какой цене стоят другие «сорта» рабов. Дороже «седаси» продавались молодые девушки, которых горожане покупали себе в жены. Это обходилось им дешевле, чем женитьба на свободной женщине.

Положение раба здесь ужасно. Но не лучше положение свободного бедняка, так как и он живет под вечным страхом произвола властей. Но все же рабы предпочитали убегать, и многие из них гибли при охоте за ними и во время перегонов с рынка на рынок. Восстания и борьба туземцев против рабства все же несколько сократили аппетиты работорговцев.

Кроме рабов, другой ценный товар составляли тогда страусовые перья и слоновая кость, которые покупались в большом количестве для доставки в Европу. Купцы сильно наживались на этой торговле, потому что по прибытии в Триполи они продавали, например, слоновую кость втрое дороже, чем купили ее в Куке.

Нахтигаль провел в Куке несколько месяцев. По окончании дождливого времени улицы города стали подсыхать, и тогда-то обнаружилось — какими опасностями грозит населению уличная грязь. Разный мусор, падаль, объедки, которые валялись на земле, попадали в лужи и там разлагались. От этого происходило множество заразных болезней.

Положение было бы еще хуже, если бы коршуны и собаки не очищали до известной степени город. Как только грязь подсохла, и ветер стал разносить пыль, в Куке объявились зловредные лихорадки. Всюду, особенно по ночам, звучали плач и стоны женщин по покойникам. Смерть ходила из дому в дом и не щадила ни знатного, ни нищего, ни раба.

Народ обращался за помощью к попам и монахам, которые отлично зарабатывали деньги. Они обманывали темный народ, продавая направо и налево молитвы и заклинания. Нахтигаль, хотя сам был врач, но не мог исследовать природы этой заразы. Он охотно помогал всем, кто к нему обращался, но пользы от того было мало, потому что у него не было лекарств, да и больные не очень доверяли белому врачу.

Город в это время сильно изменился: люди избегали ходить друг к другу, реже показывались на улице, в торговле был застой. Груды умерших, особенно рабов, закапывали за городом кое-как. Гиены и шакалы легко разрывали могилы. Зараза благодаря этому только усиливалась и распространялась по окрестностям.