В шаге от жизни - страница 2

Однако травля не удалась: ценой огромных усилий ронты вместе с другими народами смогли остановить творившееся на Тигеде безумие. В ходе последующих судов было решено сослать народы, предавшие свою память и баламутившие планету, на спутник Тигеды Риаф. Прадед Тами в те времена был ронтским разведчиком и, не смея себя рассекречивать, тоже отправился на Риаф, где и остался на всю жизнь.

В семье Тами было принято говорить о причастности к ронтскому народу шёпотом. Дело было в следующем. По расчётам оставшихся на Тигеде, потерявшие по собственной глупости родину изгнанники должны были обосновываться на слабо изведанном спутнике и фактически учиться жить заново, похоронив свой пыл в его реголитных недрах. Но потомки селдов, в числе которых оказалась и Тами, по большей части, как водится, ещё хранили зло на "обидчиков", не сильно вдумываясь, в чём состояла их собственная вина. Однако Тами знала, почему селды оказались на тёмной стороне Риафа. Она, как и два поколения до неё, выросла с этой тайной, лелея мечту продолжить род прадеда именно на Тигеде, где вот уже как сто гед оставшиеся народы, в числе которых были и ронты, поддерживали относительный мир.

Тигеду с Риафом соединял космический лифт. Прадед рассказывал Тами и её семье, что сразу после переселения нирпы сгоряча чуть не разрубили его тросы, но успокоились и вовремя одумались, оставив селдам и подобным народам возможность осваивать новые пространства вместо того, чтобы погибнуть от недостатка провианта и отсутствия оборудования. Таким образом, связь между планетой и её спутником не оборвалась, Риаф стал постепенно развиваться, а лифт функционировал до сих пор. Правда, в основном он использовался для доставки грузов, лишь изредка высаживая из крохотного пассажирского отсека провинившихся, которым предстояло присоединиться к поселенцам Риафа. И совсем редко лифт принимал на борт нирпов, отправляющихся обратно на Тигеду: такие поездки мало того что стоили баснословно дорого, так ещё и требовали выполнения целого ряда условий, главным из которых был Тест.

На то, чтобы накопить на отправку представителя семьи к планете, требовался не один десяток лет. Нирпы на Риафе не имели возможности зарабатывать деньги быстро, и семья Тами собрала необходимую сумму только сейчас, спустя три поколения. Прадед девочки за свою жизнь тысячу раз пожалел, что в своё время не стал добиваться протекции ронтов – все свидетельства принадлежности к ним остались на Тигеде. Прадед умер совсем недавно, когда Тами было тринадцать, и она считала своим долгом попасть обратно на планету и обосноваться там. И вот теперь ей доверена эта почётная миссия. У неё – посланника своей семьи – есть шанс доказать, что не все селды заносчивые по отношению к другим народам и недостойные, и восстановить право своего рода жить не под толщей реголита, а в ярком и удивительном мире, полном света и атмосферы.

Тами вышла в крохотную слабоосвещённую кухню.

– Ну… я готова.

Обнялись, рискуя сломать друг другу кости. Ком застрял в горле. Мама то и дело всхлипывала, приговаривая, что она счастлива и что это от радости за дочку, близнецы прижались к ней где-то на уровне пояса, а папа тихо прошептал: "Ты наша надежда". Сердце Тами забилось где-то в горле, вдруг захотелось навсегда остаться здесь, в этой мрачной тёмной кухне, но со своими – вечно чувствовать под руками мягкие волосы Айры и худые плечи Спота, вечно радовать родителей успехами в школе и раздражать своей небрежностью, помогать готовить завтрак по выходным и выслушивать, что опять не уследила за близнецами… Она отстранилась, почувствовав, что ещё немного – и все многолетние старания её рода пройдут даром.

Отстранилась, выдавила улыбку, бросив своё обычное "Ну что, пока?", – и только теперь со всей ясностью поняла, что больше никогда их не увидит.

Мимо мелькали жёлтые огни встречных метробусов. Для ревущей навзрыд Тами они смазывались в одно пятно. Девочка не старалась ни скрыть слёзы от редких попутчиков, ни объяснить им что-либо. На каждой станции, приближающей её к светлой стороне Риафа, вместе с наружными фонарями вспыхивало и в её голове страшное слово: "Навсегда".