В Сибирь за мамонтом. Очерки из путешествия в Северо-Восточную Сибирь - страница 26

Настроение у обычно серьезных и неповоротливых якутов несколько поднялось и стало даже веселым. Но пьяных не было видно.

Парни „смеха ради” утаскивали из-под носа соседей предназначавшиеся для них куски. Но в общем все держались сдержанно. Старикам подавали в первую очередь и уделяли им самые лучшие куски.

Однако сам тайон и его ближайшие друзья казались мне не совсем трезвыми. Между ними вращался подозрительно маленький кумысный бокал, содержавший, вероятно, запрещенный „русский напиток”.

Тайон даже утратил теперь свойственную всем якутам память на числа. Когда наш переводчик спросил тайона, сколькими он обладает оленями, тот ответил, что их у него имеется несколько тысяч, но сколько именно — забыл.

Я спросил тайона о том, когда отправится молодая пара обвенчаться у попа. Ответ был спокоен и добродушен.

— Успеется! Малыш еще недостаточно окреп для того, чтобы ехать так далеко.

Якуты обыкновенно соединяли венчания с крещением детей. Нередко приезжавшие к венцу крестили одновременно уже нескольких ребят.

Тайон и некоторые другие участники празднества говорили по-русски. Они уверяли меня, что приготовление кумыса вынесено якутами еще из их среднеазиатской родины, вместе с единственными взятыми ими оттуда домашними животными — коровой и лошадью. Вся относящаяся к приготовлению кумыса посуда, праздник кумыса, борьба и прочие праздничные игры имеют, по их словам, столь же древнее происхождение.

Как ни интересен был праздник кумыса, нам все же приходилось двинуться в дальнейший путь. Лишь к одиннадцати часам утра мне с большим усилием удалось оторвать своих товарищей от пира. Один из ямщиков с трудом держался в седле.

Перевал гор Тас-хаяк-тах был перейден нами двадцать четвертого июля. Здесь, на каменистой обнаженной вершине, нам снова попалась сложенная из камней пирамида. Как и предыдущая, она была украшена приношениями верующих.

Поблизости, в небольшой лощине, находилась могила знаменитого тунгусского шамана. Он был похоронен здесь уже сто двадцать лет тому назад. Наши ямщики с суеверным страхом поглядывали на могилу. Она представляла собой деревянный сруб, вышиною в полтора метра и длиною в человеческий рост. Все четыре угла были укреплены крепкими вертикальными, сделанными из стволов лиственницы, столбами.

Щели между бревнами позволяли видеть части скелета и остатки звериных шкур. Проходящие здесь туземцы до сих пор воздавали дань уважения духу того, кто при жизни жестоко эксплуатировал их религиозное невежество. К этому срубу были повсюду прикреплены жертвоприношения.

Даже самые неприхотливые растения не в состоянии жить на этих негостеприимных высотах. А между тем наиболее возвышенные места гор Тас-хаяк-тах не превышают 1 500 метров. Голые, покрытые обломками гальки склоны местами покрывает один скудный дерн.

Но олений мох (Cladonia rangiferina) чувствует себя здесь еще очень хорошо, в особенности в более или менее защищенных местах. Зимою тут совершенно не пользуются лошадьми, так как они погибли бы от голода. Их заменяют олени, выкапывающие себе мох из-под снега. Не будь оленьего мха человеку не удавалось бы переходить эти горы в зимнюю пору.

Нам несколько раз встречались большие стада оленей. Они принадлежали тунгусским и якутским владельцам и оберегались пастухами тунгусами. Количество голов в таком стаде колебалось от восьмисот до тысячи пятисот штук.

На высотах в 800 — 900 метров еще встречаются деревья. На высоте в тысячу метров они попадаются лишь в защищенных от ветра углублениях. Жалкие уродливые стволы березок и лиственниц не превышают пальца в толщину. Но их годичные кольца говорят об очень почтенном возрасте.

У самого перевала мы видели лишь ползущие по земле ивы (несколько видов) и бесплодные кустики черники, брусники и клюквы. На самом же перевале и на северо-восточных склонах гор уже ничего не росло.

Насекомых здесь чрезвычайно мало. От времени до времени нам попадались уже сильно потрепанные дневные бабочки, не представлявшие интереса для коллекции. Ночнянок, даже в нижележащей лесной области, было также очень и очень мало.