В Сибирь за мамонтом. Очерки из путешествия в Северо-Восточную Сибирь - страница 35

Ламут очень уверенно сидит в своем лишенном стремян седле. Олень управляется поводьями. Они закидываются за шею и прикрепляются к рогам животного. Удары палки заставляют его ускорять свой бег. Всадник кажется совершенно сросшимся с животным. Это понятно, так как ламут привыкает к этому способу передвижения с раннего детства.

В одно из моих посещений ламутской стоянки мне удалось увидеть шамана. Это было мне разрешено благодаря Амускану, уверившему своих соплеменников в том, что я — человек совершенно безопасный и не расскажу об этом ни попу, ни начальнику округа.

Эти первобытные люди считаются христианами, и, действительно, православному священнику, по требованию властей, иногда удавалось крестить их детей. Но в их палатках, рядом с данными попом иконами, всегда мирно висели изготовленные шаманом амулеты.

Какой помощи, рассуждает ламут, можно ожидать от попа и христианского бога во время оленьих эпидемий и падежа собак?

Поэтому на каждом шагу встречаются уже виденные нами ранее места религиозного культа ламутов. Иногда попадаются жертвенные камни, смазанные оленьим жиром и окропленные кровью. Что же касается мяса принесенных в жертву животных, то оно обычно благоразумно съедается самими жертвователями.

Шаманизм сибирских туземцев обожествляет силы природы. Туземец населил свои леса, горы, реки и озера многочисленными злыми и добрыми духами. Посредником между ними и человеком и является, по их наивному верованию, „всемогущий шаман”.

При заболевании близких или домашних животных туземец непременно обращается к шаману.

Каждый „клан” имеет своего шамана. Он перекочевывает с места на место. Обычно шамана сопровождает выбранный им самим помощник. Это — кандидат в будущие шаманы.

Могилы шаманов внушают ламутам суеверный ужас. Они отмечаются укрепленными на высоких жердях медвежьими черепами и шкурой оленя, убиваемого на могиле.

Наши ламуты также ожидали к себе шамана. Он приехал к ним на молочно-белом олене.

По внешности, одежде и вооружению шаман нисколько не отличался от прочих своих соплеменников. Это был типичный представитель коренных туземцев Сибири. Среднего роста, стройный, с прямыми черными волосами, коротким носом и выдающимися губами, он имел прямо поставленные, вовсе не монгольского типа глаза. Их беспокойный блеск говорил о легкой возбудимости этого человека. О принадлежности к монгольской расе напоминали лишь выдающиеся скулы и коричневая пергаментная кожа широкого лица. В свободное от шаманства время он, как и другие, занимался охотой.

Вечером начались приготовления к заклинаниям. Был убит олень, так как для предсказаний шаману требовались внутренности и лопатки этого животного. Впоследствии он, в качестве вознаграждения и дорожного провианта, получил лучшие части этого оленя.

Палатку, в которую должен был войти шаман, тщательно вычистили. К стенам ее прикрепили разнообразные фигурки животных и человека. Они были вырезаны из дерева, „слоновой кости”, рога носорога и корней растений. Некоторые из этих фигурок были пестро раскрашены. Являясь личной собственностью шамана, они должны были символизировать необходимых ему во время заклятий духов-помощников

В этот вечер он многократно окроплял их кровью оленя и окуривал смолой кедра. К последней были примешаны истолченные в порошок растения. Под конец вся палатка наполнилась одуряющими ароматами.

В ней находились одни лишь мужчины, на корточках сидевшие вдоль стен уроссы. Через дымовое отверстие уже заблистали звезды. Тогда только начались заклинания.

Я сидел на медвежьей шкуре неподалеку от занавешенного входа. В середине ярко тлел костер, поддерживавшийся смолистыми корнями лиственницы.

Безмолвно и медленно проскользнул в палатку шаман. Его встретила глубокая тишина. Внешность „заклинателя” значительно изменилась. Кожаная одежда заканчивалась ниспадающими до ног скрученными ремнями. Грудь была увешана нитями белых и пестрых стеклянных бус. Между ними болтались длинные железные полосы и маленькие медные колокольчики. Кроме того грудь и спина его были украшены зубами и когтями хищных зверей и птиц.