В скорбные дни. Кишинёвский погром 1903 года - страница 20

Зато затея Уварова встретила определённо отрицательное отношение со стороны кагалов и в особенности со стороны широких масс.

Ближайшим помощником проведения своей идеи Уваров выбрал, и притом весьма удачно, известного еврейского учёного Лилиенталя. Общее убеждение было, что при устройстве казённых еврейских училищ как Уваров, так и Лилиенталь преследовали исключительно цели просвещения; что же касается Николая, то, по общему убеждению, он при учреждении казённых училищ преследовал цели прозелитизма. Иначе нельзя объяснить то усердие, то рвение, которые он в лице своих агентов проявлял к этому делу. Так, 22 июля 1842 года упомянутый д-р Лилиенталь, старший учитель Рижских еврейских училищ, получил от Министерства предложение объездить все крупные еврейские центры и везде пропагандировать идею способствования осуществлению воли царя (учреждению казённых училищ). При этом Лилиенталь получил из средств государства 600 руб. на путевые расходы. Ему было предложено всюду представляться гражданскому и учебному начальству, которому заранее давали знать о его приезде.

Прежде всего Лилиенталь отправился в Вильно25. Здесь собралось 100 выборных для заслушания предложения Правительства. Этих выборных Лилиенталь так характеризует: «большие знатоки талмуда, они были вполне невежественны во всех прочих науках, исполнены предрассудков и суеверий и погружены в пучину дикого хасидизма». На сообщение Лилиенталя они откровенно заявили, что мало питают доверия к предприятию министра и с мрачным предчувствием заглядывают в будущее. Наконец один из членов собрания прямо поставил вопрос: не преследуют ли казённые школы цели прозелитизма. Лилиенталь должен был дать уклончивый ответ, но заверил честным словом, что немедленно уйдёт, когда заметит подобную тенденцию. Совершенно неожиданную оппозицию встретил Лилиенталь в Минске. Здесь он должен был выслушать такое заявление: «пока евреи пребывают в нынешнем бесправном положении, образование принесёт им одно несчастье: пока они прозябают во мраке невежества, они не так чувствуют, не так сознают своё бедственное положение, образование же им откроет глаза, и они поймут весь ужас своего унижения и бесправия». Лучший приём Лилиенталь встретил в Одессе и в особенности в Херсоне. Но широкие массы оставались в убеждении, что казённые школы открываются для совращения еврейских детей от их религии. И в этом убеждении их усердно поддерживали меламеды, которые при учреждении казённых училищ переходили в ведение смотрителей, всячески их притеснявших и унижавших; помимо этого, чувство самосохранения подсказывало им, что казённые училища станут их опасными конкурентами.

Ещё одно обстоятельство укрепляло евреев в убеждении об опасности казённых училищ. Это одновременно изданный указ о насильственной стрижке пейсов и срывании традиционного еврейского наряда26. Этот указ приводился в исполнение большею частью на улице на виду у всех и сопровождался издевательствами и грубым насилием. В такой атмосфере создались в России казённые еврейские училища.

Третьей причиной ненависти евреев к Николаю были систематические ограничения евреев в праве жительства. Так, в 1829 году из черты оседлости27 были исключены губерния Курляндская, в 1833 году губернии Астраханская и Кавказская28 (тогда была одна губерния на Кавказе). В некоторых городах, как Вильно, Житомир и др., даже отдельные улицы стали запретными для евреев. Но самым страшным ударом для евреев был указ 1843 года об изгнании евреев из пятидесятивёрстной пограничной полосы, для Бессарабии запретная полоса была доведена до 100 вёрст. Сотни тысяч семейств были вырваны из насиженных мест и насильственно направлены на Восток, но не за пределы черты. Невольные переселенцы состояли в подавляющем числе из ремесленников, мелких торговцев, посредников, меламедов, и весь этот пролетариат, переселившись на новые места, должен был вступить в отчаянную борьбу с тамошними бедняками из-за куска хлеба. Впрочем, этот ужасный закон, встретивший крайнее осуждение за границей