В стороне от туристских дорог - страница 15

Узнав все это из рассказа самого Тенцинга, а также бесед с индийцами, которые знали его, я понял, почему глаза Тенцинга бывают такими грустными.

Принял нас Тенцинг очень радушно в своем домике на окраине Дарджилинга. Домик прилепился к высокой скале так, что склон горы как бы образует одну из стен дома. Для того чтобы попасть в него, надо подняться по крутой лестнице к площадке у входа в дом. На стене — крупными буквами надпись: «29 мая 1953 года», а ниже барельеф с силуэтом горной вершины и перекрещенными ледорубами. В доме масса фотографий и снаряжение различных экспедиций, в которых участвовал Тенцинг, и нам казалось, что мы в музее альпинизма.

Перед нашим уходом Тенцинг познакомил нас с женой, сфотографировался с нами на память и подарил свою книгу «Человек Эвереста. Автобиография Тенцинга» (в русском издании она называется «Тигр снегов»). Мы тепло попрощались с Тенцингом, пожелали от всей души счастья ему и его семье, а он попросил нас передать привет советским альпинистам.

И вот 26 февраля 1963 года Тенцинг Норгей приехал в Советский Союз. Ему стали показывать достопримечательности Москвы и других городов, но, когда он узнал, что советские альпинисты заслуженные мастера спорта И. Кахиани и М. Сергиани, мастер спорта Г. Аграновский и другие собираются подниматься на Эльбрус, Тенцинг загорелся желанием принять участие в этом восхождении. Участники экспедиции собрались в альпинистском лагере Адыл-Су. Тенцинг в течение двух дней присматривался к своим новым товарищам, а также знакомился с работой лагеря и детской горнолыжной школы, катался на лыжах. Стояла прекрасная погода, и восхождение на Эльбрус началось. Поднялись до «Приюта 11» (высота 4200 метров), где должны были переночевать, чтобы с раннего утра пойти на штурм вершины. Но здесь старый Эльбрус решил доказать, что, за исключением высоты, он ни в чем не уступит Джомолунгме: поднялся такой ураганный ветер, что было бы безумием начинать штурм. Тенцинг и его спутники ждали день, ночь, еще день и ночь, но ветер и не думал стихать. Альпинистам ничего не оставалось, как двинуться в обратный путь.

Перед отъездом на родину Тенцинг на один день — 17 марта — прилетел в Москву, и мы снова встретились, вспоминали наши встречи в Дарджилинге. Тенцинг рассказывал о своих впечатлениях от пребывания в СССР. Из городов, которые повидал Тенцинг, ему больше всего понравился Ленинград. «Ташкент тоже хорош, но там очень жарко», — пожаловался Тенцинг, как бы оправдывая свое второе имя — «тигр снегов». На вопрос об Анг Лахму (жене) он ответил, что она, конечно, будет очень рада его возвращению, даже без победы над Эльбрусом, обрадуется и подарку, который он ей везет, русскому самовару. Ну, а сам Тенцинг? — Разумеется, неудачей на Эльбрусе он расстроен, но не собирается сдаваться. «Ну что ж, — говорит он на прощание, — теперь есть веская причина снова приехать в Советский Союз, может быть, даже будущим летом».

Индийские газеты то и дело печатают сообщения об Ачарье Винобе Бхаве: всех интересует, что он говорит и даже что «думает» о том или ином вопросе, волнующем индийскую общественность. Газета «Хинду» как-то информировала читателей, что министр обороны Индии приезжал в Мангалор для встречи с Винобой и обсуждал с ним проблемы разоружения и мира. Вслед за ним Винобу посетил в Майсуре Джавахарлал Неру. Месяцем позже газета «Хиндустан тайме» сообщила, что президент Индии проехал на автомобиле более сорока километров, чтобы встретиться в Винобой, и беседовал с ним более двух часов. Другая газета опубликовала речь Винобы, в которой высказывалось требование о том, чтобы правительство Индии расследовало обвинение в коррупции, выдвинутое против некоторых министров.

Кто же такой Виноба, если с ним приезжают советоваться руководящие деятели Индии? Председатель правящей в Индии партии Национальный конгресс назвал его на конференции- в Канчипураме в числе трех величайших последователей Ганди. По словам председателя, Виноба «взял на себя задачу установления нового порядка в индийском обществе».