В стране минувшего - страница 3
— Подождите. Итак, если эти раковины живут, если они размножаются наперекор переворотам, значит — они остались в прежних условиях, физических, физиологических, климатических и других, какие были тысячи лет тому назад… Но тогда почему же нельзя найти других животных, высших современников этих раковин, и, как эти последние, происходящих от особей, из века в век повторяющих старые формы?
Другие ученые молчали. На лицах одних выражалось сомнение, тогда как другие, видимо, были согласны с говорившим.
Но доктор Шифт еще не кончил:
— Я утверждаю, — с жаром продолжал он, — так как благоприятные условия позволили раковинам и растениям четвертичной эпохи размножаться до сего дня, то нет ничего невозможного, чтоб мы нашли если не все виды животных и растений этой эпохи, то по крайней мере те из них, какие существовали в этой стране в те геологические века жизни земли. Вот что я утверждаю.
Глава II
МУЗЕЙ
С этими словами господин Карл Шифт поднял голову и поочередно поглядел на своих коллег, как бы приглашая их опровергнуть его утверждение.
Бельгийский ученый отнесся к ним с большим скептицизмом, но француз и англичанин поддерживали высказанное утверждение.
Чтобы положить конец спору, который мог разгореться, господин Райнар предложил:
— Не желаете ли вы посмотреть маленький палеонтологический музей, который мне удалось собрать в одной из комнат дома?
Коллеги поднялись с трогательным единодушием. Десерт был уже давно окончен, и им нечего было делать в столовой.
Они последовали за хозяином в зал, обращенный в музей.
— К сожалению, мне удалось классифицировать только немногие предметы из коллекций, — говорил Райнар, слегка конфузясь, — у меня нет необходимых знаний. Я ограничиваюсь тем, что на каждой находке обозначено время и приблизительное место ее нахождения. Вы без труда установите происхождение этих костей и других ископаемых.
На пороге комнаты Поль Райнар посторонился и пропустил вперед своих знаменитых посетителей.
Вошли два боя и поставили лампы; зал осветился и можно было начать осмотр собранных вещей.
Полки, сделанные из драгоценного дерева, каким богат тропический лес, были заботливо вытерты. Множество разного рода остатков животного и растительного мира было на них разложено.
В маленьких витринах размещены были скелеты рыб, ветви растений, мелкие кости.
В середине комнаты стоял аквариум, в котором жили растения и раковины.
Ученые начали рассматривать коллекции. Сначала они молчаливо склонялись над полками, как бы желая сосредоточить свое внимание, осторожно касались рукой обломков костей, внимательно их рассматривали, некоторые брали в руки…
Первым нарушил молчание Шифт.
— Ни малейшего сомнения! В моих руках позвонок носорога… предка современного носорога…
— Вот еще интересная вещь. Возможно, что это зуб гиппопотама-амфибии, который жил в плиоценовую эпоху, — тоном радостного удивления проговорил Жан Норе.
Немецкий ученый бросил позвонок и побежал рассматривать зуб. В большом волнении он протирал свои очки, со всех сторон рассматривал зуб, вертел его в своих пальцах, пожелтевших от табаку, и, наконец, восторженно сказал:
— Вы правы, дорогой друг. Это один из больших внутренних зубов, принадлежавших гиппопотаму-амфибии… Смотрите, вы видите внешнюю гладкую сторону со скошенными краями? Это необычайно… Живой след плиоценовой эпохи…
Но в эту минуту из противоположного угла зала раздался голос мистера Беккета:
— Это невозможно. Ведь это… это череп первобытного человека.
Господин Шифт привскочил с такой живостью, какой трудно было ждать от него. Он возвратил зуб Жану Норе, бросился к Беккету и чуть не вырвал у него кость, которую тот держал.
Теперь ученый немец задыхался, капли пота выступили на его плешивых висках…
Все приблизились к нему и, наклонившись, пытались разглядеть обнаруженный череп… С смутным чувством смотрел Поль Райнар на четырех ученых. В их энтузиазме не было ничего ни смешного, ни ребяческого, ни неуместного. Он сам бы хотел разделить с ними их настроение, но, к сожалению, он не знал палеонтологии, а она открывает источник радости только своим избранникам.