В стране райской птицы. Амок - страница 74

— Что это такое? — возмутился Пип (это был он) на ломаном малайском языке.

— Видите ли, наши волы всегда так нападают на чужих. Не любят их, — по-голландски ответил Нонг.

Правда, он не сказал, что такими чужими здешние волы считают только европейцев. Эта особенность яванских сапи давно уже известна и натворила немало бед.

— Неужели так всегда бывает? — спросил Пип.

— Почти всегда.

— Ну и патриоты! — пробормотал голландец. — Ты молодец, что спас меня. Да еще и по-голландски разговариваешь. На, возьми, — и протянул Нонгу монету.

Лишь когда он отошел, юноша спохватился: зачем было спасать этого белого господина!

«Чего я полез? Пускай бы выпустил ему кишки! Даже животное и то знает наших врагов».

А Пип вдруг вернулся, с любопытством спросил:

— Ты здешний?

— Нет, — ответил Нонг.

— Есть у тебя работа?

— Я иду искать ее.

— Куда?

— В Бантам.

— О, так и я же туда еду! — воскликнул Пип. — Не согласишься ли ты пойти ко мне на службу? Мне нужен смелый человек, потому что я еду охотиться в дикие места. Ты, кажется, хороший парень, да еще и голландский язык знаешь.

Нонг сразу понял, что для него лучшего случая быть не может. Но, боясь выдать свою радость, почти равнодушно спросил:

— А сколько господин будет мне платить?

— Об этом не беспокойся, я тебя не обману. Я хочу от тебя верности, смелости и честности, и если будешь таким, не пожалеешь. Пока могу обещать двадцать гульденов в месяц, на моем содержании, а будешь стараться, получишь в два раза больше.

Чтобы понять, как отнесся Нонг к этому предложению, надо вспомнить, что за каторжную работу на плантации он получал только двенадцать гульденов на своих харчах21.

— Я согласен, — ответил юноша, — и постараюсь во всем угождать господину.

— Как тебя зовут?

— Нонг.

— В таком случае идем со мной, — сказал Пип, и Нонг зашагал за ним, чуть-чуть приотстав, как полагается хорошему слуге.

Мингер Пип направлялся в Тэнанг, небольшой городок в резиденции (округе) Бантам. Как ему говорили, там начинаются лесные дебри, где еще можно встретить первобытные уголки природы. Пип нанял для этой цели «кахар-балон» (крытую повозку на двух колесах), запряженную тройкой маленьких яванских лошадей, и с нетерпением ждал, когда, наконец, увидит «настоящую» Яву. Но пока ничего «настоящего» не было: всё поля да деревни, везде много бедного люда. Совершенно не такой представлял он себе эту дикую Яву.

Пип не очень интересовался жизнью незнакомого ему народа и остановился в этой деревне лишь для того, чтобы переночевать. Остановился у богатого хозяина, который был одновременно и торговцем, и владельцем постоялого двора. Последняя профессия приносила ему мало пользы: проезжих тут немного, а водку и вино местное население, магометане, не пьют.

Дом торговца был выстроен на европейский манер: стены из бревен, окна, веранда. Пипу отвели довольно хорошую комнату, обставленную мебелью. Пока готовили кофе, он захотел пройтись по деревне и там, как мы видели, напоролся на буйвола. Этот случай напомнил ему, что пора завести слугу. Он и решил нанять Нонга, ловкого парня, вдобавок владеющего голландским языком.

Нонг примостился под навесом, вместе с кучером и лошадьми.

— Каким образом ты попал к нему на службу? — удивился кучер.

— Видно, потому, что спас его от сапи и немного знаю голландский язык, — ответил юноша.

— А сколько он будет тебе платить?

— Обещает много, а даст ли, не знаю.

— Эх, и повезло же тебе! — позавидовал кучер. — Я бы охотно бросил своего араба и перешел на такую должность!

— Когда мы будем в Тэнанге? — спросил Нонг.

— Завтра к вечеру.

И вдруг послышался жуткий крик из комнаты Пипа:

— Ай, спасите! Нонг, сюда!

Нонг ринулся на крик, за ним кучер и сам хозяин. Они увидели, что Пип прыгает по комнате, как сумасшедший, и хватается за свое ухо. А за ухом у него сидит серая ящерица. Несколько раз Пип пытался оторвать ее, но она впилась так крепко, что, казалось, это можно сделать только вместе с ухом.

— Помогите! — с отчаянием кричал Пип. — Она отгрызет мне ухо!

Видя это, туземцы рассмеялись. Пип разозлился:

— Что за смех? Не нарочно ли вы это сделали? — грозно спросил он.