В стране сказок - страница 8

Вот он подошел к сторожу — ежу.

— Фу ты! Ну ты! Молодец ты! — сказал ему Аслан.

Затем он решил внести в сказку свои изменения. Нельзя было жить в новом доме-тереме без телевизора. За покупкой в город он отправил медведя.

— Купи телевизор не простой, а золотой! Чтобы он показывал только мультфильмы.

Хотя медведь и ходит вразвалочку и неповоротлив с виду, но из города вернулся мигом. Аслан успел сесть на пол, подобрать под себя ноги, и чугунок стал показывать фильмы.

Первым вспомнился Аслану мульти-пульти о Мальчише-Кибальчише. Он решил помочь Кибальчишу, поэтому приказал «своему отряду» приготовиться к бою.

— Держись, Кибальчиш! Мы идем тебе на помощь! — крикнул он и, отбежав в угол комнаты, стал пускать длинные автоматные очереди.

Шкафы, стол, стулья, скамейка вмиг превратились в ненавистных ему буржуинов.

В разгар боя Аслан и его бойцы под пулями буржуинов переползали из одних окопов в другие, над ними стрелой пронеслась ласточка. Аслан успел крикнуть ей:

— Передай нашим, мы победим!

Долго воевал Аслан. А когда были перебиты все враги Мальчиша-Кибальчиша, запыленный, с порванной на груди рубашкой и черными коленями, выбежал во двор. Он размахивал над головой передником, и кричал:

— Ура-а-а! Мы победили!

Мама выглянула из окна и, увидев порванную рубашку, снова рассердилась. Она покачала головой и спросила:

— Ну, что мне с тобой делать?

— Его не убили! Мама, мы его спасли! — радостным голосом сообщил Аслан.

— Кого не убили? — удивилась мама.

— Мальчиша-Кибальчиша! Его не убили! Нельзя, чтобы его убивали! Пусть живет со своим папой.

— Кто это «мы?» — не могла понять мама.

— Я и мои красноармейцы!

— Теперь все понятно, — сказала мама. — Ты хорошо поступил, что помог Мальчишу, а вот то, что порвал рубашку и вымазался — плохо. Не знаю, как мне еще тебя наказать?

Аслан подсказал ей не раздумывая:

— Выгони меня на улицу на целый день! Или отправь к бабушке Маро!

Прабабушка Аслана, старая Маро, жила в центре селения в большом кирпичном доме с резными ставнями на улицу.

Даже в те дни, когда внук ее, Володя, уезжал с семьей отдыхать, в доме со старой Маро оставался Солдат. Не сам, конечно, а его портрет.

Снят Солдат был перед окопом на земляной насыпи с автоматом в руке. На груди гимнастерки два ордена «Славы» и медаль «За отвагу». Пилотка с красной звездой слегка сдвинута набок, и из-под нее выбивается копна черных волос.

Аслану казалось, будто там, за спиной Солдата, еще дымилась земля от разрывов бомб и снарядов, но Солдат уже выиграл бой и выскочил из окопа, чтобы первым сообщить об этом маме.

— Это его последняя фотокарточка, — часто говорила Аслану старая Маро и обязательно добавляла: — потом пришла похоронка. — И голос у нее срывался.

С тех самых пор, как погиб Солдат, и висит его портрет в доме, где он родился и вырос. Солдат встречает всех, кто входит в комнату, приветливой улыбкой. Перед ним на маленьком столике — цветы в вазе или пахучие листья грецкого ореха.

Старая Маро начинала свой день и кончала беседой с Солдатом. Обо всем рассказывала. Что сделает за день, куда пойдет и зачем. Об односельчанах не забывала. Где свадьба, где похороны. О хлебе говорила, о машинах, которые за несколько дней успевают убрать хлеб на всем поле.

«Такие машины ты только во сне видел», — вздыхала она. А однажды даже извинялась перед ним:

— Твой племянник и так выпивший пришел, а я подала ему на стол графин с вином. Вот и вышел он из нашего дома, пошатываясь. Но ты извини меня. Побоялась нарушить долг гостеприимства. Сказал бы, что пожадничала твоя старая мать, ничем не угостила.

Аслан знал: фотокарточки ни слушать, ни говорить не умеют, а все-таки почему-то думал, что Солдат понимает свою старую мать. Иногда бабушка Маро проводила по лицу сына шершавой рукой и причитала:

— Солнышко ты мое ненаглядное! Башня ты моя ходячая! Гора ты моя неприступная! Ты же обещал мне вернуться домой с победой и привести в дом невесту… Кто поднял на тебя руку, на неокрепшего?..

Аслану до слез было жалко Маро. Он отворачивался или отходил к окну. Но долго не мог так стоять, начинал успокаивать: