В теле лузера - страница 23

Наконец я добрался до закрученной металлической лестницы. Ох, это было то ещё испытание. Я обернулся назад, чтобы ещё раз оценить проделанный путь. Как я жив-то остался?

Я принялся взбираться на лестницу. Проводов здесь никаких не было, да и вид значительно отличался. Сверху танцпол выглядел куда масштабнее, зато камень сплоховал. Оказалось что он не настоящий. Меня это почему-то расстроило, сразу разрушив всю крутость момента, но да ладно, я не за этим проделал такой путь.

На самом верху, меня ожидал неприятный сюрприз, путь мне преградила глухая дверь. Более того, она была заперта. Твою мать!

Я принялся долбить в неё ногами и молотком, при этом крича во всю глотку.

— Открывайте, мать вашу! Открывайте!

Дверь даже не вибрировала от моих ударов. От нашествия зомби они защищались что ли?

Так нужно немного подумать. Спалить дверь не вариант, сам задохнусь пока она прогорит. Так. Латунная ручка и выпирающая замочная личинка. Я размахнулся и изо всех сил ударил по замку. Удар вышел что надо и личинка слегка покосилась. Хорошо.

Замах. Удар. Мне удалось вбить личинку внутрь, а следом дверь приоткрылась. Да!

Я вбежал в открывшееся помещение, и увидел следующую картину. У большого панорамного она стоял гнорк с заплетенными косичками и пританцовывая, совершал какие-то манипуляции на светящемся разными цветами инструменте. Он то и дело поглядывал в зал на танцующую толпу и довольно улыбался. За его спиной, на большом мягком диване, сидели две полуголые девушки и курили огромный кальян. Никто из присутствующих, даже не шелохнулся при моём появлении.

Так, как вырубить музыку?

Я обшарил комнату глазами. В дальнем углу, нечто похожее на щиток. От пульта над которым колдует гнорк, расходится паутина проводов к колонкам и к щитку.

Я бросился через комнату к заветному ящику. На меня по-прежнему никто не обращал внимания и это наверное к лучшему. Уверен они не разделили бы мои намерения.

Открыв небольшую дверцу на щитке я увидел толстый пучок проводов и несколько выключателей.

Недолго думая я щёлкнул первым рубильником, и в следующий миг всюду погас свет. Музыка даже и не думала останавливаться, а по танцполу разнёсся восторженный рёв. Твою…

Я вернул рубильник в исходное положение, за чем последовало включение света и новый рёв, только теперь недовольный. Я оглянулся, и лучше бы я этого не делал. Я сразу встретился с красными и злыми глазами гнорка. Все его косички встали дыбом и извивались. Он что-то орал, но я не стал разбираться, и опустил все остальные рубильники.

Не знаю что произошло, но я вдруг почувствовал удар прошедший через всё тело. Я не сразу понял, что больше не стою, а лечу куда-то. Я очень жёстко приземлился спиной на что-то очень твёрдое и острое. Дальше последовал удар головой и наступила тьма.

— Убил!

Кто это кричит? Ещё и так страшно. Похоже там произошло что-то поистине ужасное, вот только мне совершенно пофигу. Уверен, с этим вполне сможет разобраться кто-то еще.

Еще и этот звон неприятный. Спать мешает.

— Убийца! Убил! — меня кто-то стал трясти за плечи.

Я разлепил глаза, и едва не заорал от ужаса. Надо мной стоял обезумевший гнорк. Его глаза светились кровавой жаждой убийства. Косички на его голове, извивались будто змеи Медузы Горгоны.

В следующий миг, на моей шее сомкнулась жесткая рука.

— Убийца! Убью! Задушу.

Воспоминания появившиеся в моей голове, сразу же отменили в моём теле функцию лени. Напротив, я вдруг стал очень деятельным и работоспособным.

Молоток. Родименький. Всегда со мной.

— На! — хрипло рявкнул я, выбрасывая руку с зажатым в ней инструментом. Эх, жаль положение неудобное. Попал я прямо между глаз безумного диджея. Он отшатнулся, но как мне показалось, стал ещё злее. Я попытался ударить ещё пару раз, но хитрый гнорк отпрыгнул от меня.

— Убил! Тварь! Ночная тварь убийца! — продолжал надрываться псих.

— Ты что орёшь?! Кого убил?! — осипшим голосом заорал я.

— Музыку! Музыку убил!

Твою мать!

— Какую к чертям музыку?! Там пожар! Сейчас всё сгорит к чертям! Нужно людей выводить!

— Ну конечно же пожар, музыка же огонь. Пускай бы всё сгорело. Всё в труху! Но музыка должна была жить! — гнорк встал на колени и обхватил себя руками. По его лицу потекли слёзы. — А на утро, мы бы снова все восстали из пепла как фениксы.