В темном-темном лесу - страница 2
— Зачем вам это надо, Дмитрий?
— Затем, что вы мне нравитесь, — он придвинулся ко мне почти вплотную. — Я долго наблюдал за вами на улицах. Вы такая… необыкновенная. Воздушная. Сказочная.
Хм. И что мне на это ответить?
Отвечать, впрочем, не пришлось — к остановке подъехал автобус.
— Спасибо за помощь, — я забрала у Дмитрия свой пакет. — Всего доброго.
— Я буду вас ждать, — серьезно сказал мужчина. А потом вдруг наклонился и поцеловал мою руку. — Столько, сколько нужно.
Я поднялась в автобусный салон, заняла место у окна. Дмитрий увидел меня через стекло и помахал рукой. Я помахала в ответ.
Автобус мягко тронулся с места и неторопливо поехал вперед.
Сказочная значит. Воздушная. Ну-ну.
Комплименты отвесил, а ни номера телефона, ни адреса не спросил. Как, интересно, он собирается встретиться, если не знает, где меня можно найти?
Впрочем, это даже к лучшему. Пообщаться с Дмитрием было приятно, однако, ухажеры мне ни к чему.
Я вышла на нужной остановке, когда на улице почти совсем стемнело. Фонари светили через один, поэтому пришлось прибавить шаг — бродить в потемках совершенно не хотелось.
Я быстро миновала ряд старых трехэтажных домов, пару закрытых продуктовых магазинов, потом прошла мимо трансформаторной будки и вступила на широкую утоптанную тропинку, ведущую в лес.
Что ж, до дома теперь рукой подать.
Решительно углубилась в чащу, и спустя десять минут остановилась у двух старых осин, стоявших так близко друг к другу, что их кроны соприкасались, образуя ровную природную арку.
Быстро огляделась по сторонам. Убедившись, что поблизости никого нет, звонко щелкнула пальцами. Пространство между осинами тут же подернулось рябью и заискрилось мягким голубоватым светом.
Пара шагов, и светящаяся арка осталась позади, а прямо передо мной встали вековые дубы совсем другого, дремучего леса. Дождавшись, когда последние искры портала растворятся в воздухе, уверенно и неторопливо направилась по тропинке дальше.
В какой-то момент деревья расступились в стороны, и я вышла на широкую поляну, посреди которой обнаружился небольшой деревянный домик, стоявший на двух широких столбах. Из его окон лился уютный желтоватый свет.
Я трижды хлопнула в ладоши. Столбы, как по команде ушли в землю, и дом мягко опустился вниз. Сразу после этого открылась дверь, и на крыльцо вышел большой черный кот.
— Нагулялась, Афанасьевна? — добродушно поинтересовался он. — Заходи. Я уж и самовар поставил.
Пока Пафнутий суетился возле печи, разогревая мне на ужин гречневую кашу, я отправилась в свою комнатку, чтобы переодеться. Иномирное васильковое платье и белые босоножки на тонком каблучке отправились в сундук, а вместо них я неторопливо облачилась в другую, более привычную здесь одежду — длинную рубашку с тонкой красной вышивкой по рукавам и плотную однотонную паневу с витым гашником.
— Пафнуша, кто-нибудь приходил, пока меня не было?
— Устинья забегала, — откликнулся мохнатый помощник. — А больше никто.
Я расчесала волосы и по привычке быстро заплела их в две толстые косы, которые затем уложила вокруг головы. Вроде все. Если на порог явятся поздние гости, шокировать их своим внешним видом я уже не должна.
— Ну где ты там? — недовольно крикнул Пафнутий. — Каша опять остынет.
Сунула ноги в домашние войлочные тапки и поспешила за стол.
— Что Устя хотела? — спросила у кота, накладывая себе в тарелку из большого чугунного горшка ароматной гречки. — Сказала?
— Нет, — качнул тот большой усатой мордой. — Но догадаться немудрено — поболтать, небось, да посплетничать. Эта лесавка к тебе за другим не ходит.
Я пожала плечами.
— Еще павлиниха прилетала, — продолжил Пафнутий
— Жар-птица что ли?
— Она, проклятая. Опять от Берендея утекла. Так я ее поймал и лешему передал, чтоб, значит, владельцу вернуть.
— Много перьев из ее хвоста выдернул? — хитро поинтересовалась я.
— Три, — довольно ответил кот. — А что, Афанасьевна? С нее не убудет, она себе новые отрастит. А мы свечи да масло сэкономим.
Запасливый мой. Наверняка нарочно пшеницу на поляне рассыпал — поджидал, когда жар-птица снова на волю вырвется и в лес прилетит.