В тени зелёной беседки - страница 12

Но подвиг по плечу только морально и физически подготовленному человеку, только тому, у кого дело не расходится со словом, у кого даже в мелочах на первом месте «надо», а не «хочу», и не «потом, когда стану взрослым», а с самого раннего детства…

В этой главе, как и во всей книге, нет вымысла. Изменены только фамилии. Галину Князеву — «королеву стройки» — вы и сегодня можете увидеть на кране. Учит молодежь труду и уму-разуму Олег Титаренко, возводит дома со своей бригадой Александр Гаврилов. Лечит людей Виктор Ларин. На могиле Михаила Николаева вскоре будет установлен памятник — смятая кабина его автомашины с рухнувшей на неё гранитной стрелой крана. Как раньше на могилах лётчиков — пропеллер самолёта…

У этих людей в юности была своя беседка, были, к сожалению, и свои нелады с законом — слов из песни не выбросишь. Но они сумели их преодолеть. И стали настоящими Людьми, с большой буквы. И разве не такими могли и должны были вырасти ребята, о которых написаны остальные главы книги?

Жизнь сплетена из мгновений. И распоряжается ими не случай, а сам человек. Упустил — и что-то потерял для себя, может быть, самое важное, самую суть…

Преступлением признается предусмотренное Особенной частью настоящего Кодекса общественно опасное деяние (действие или бездействие), посягающее на советский общественный или государственный строй, социалистическую систему хозяйства, социалистическую собственность, личность, политические, трудовые, имущественные и другие права граждан.

(Статья 7 УК РСФСР)

Так настойчиво мог звонить только Борис. Особенно когда уверен, что деда нет дома. Валерий оттолкнул в сторону учебник алгебры (и кто только выдумал эту скучнейшую науку?!), лениво поднялся с тахты, потянулся и пошел открывать.

За дверью с пальцем на кнопке звонка стоял закадычный друг по зелёной беседке Борис Марков. И хотя уже давно стучится весна, на нём зимнее пальто, тёплые ботинки, меховая шапка с головы отца. На круглой физиономии улыбка до ушей. И в обычно сонных, ничего не выражающих глазах на этот раз такая значимость, словно он пять минут назад открыл новую частицу в физике или по крайней мере обнаружил неизвестную науке планету.

— Есть идея, — ещё не переступив порога, выпалил Борис. Одно это заявление сбило Валерия с толку. Между ними как-то само собой установилось, что идеи — это его удел. Дело Бориса — подхватывать и исполнять. Валерий подозрительно взглянул на товарища и даже потянул носом воздух.

— Ни в одном глазу, — расхохотался Борис, довольный произведённым впечатлением. — А идейка стоящая.

— Ты бы разделся, — предложил Валерий, видя, что Борис направляется в комнату прямо в пальто.

— Некогда. А ноги я, пока звонил, вытер на лестничной площадке. О соседский половик, — уточнил он.

— Давай бумагу, карандаш, — скомандовал Борис, усаживаясь за письменный стол и небрежно сдвинув наваленные на нём тетради, учебники, чертёжные принадлежности.

— Осторожно, чертёж помнешь. Смотри, как получился. — Валерий взял в руки лист ватмана и, любуясь, развернул перед товарищем. — Наш чертёжник завтра ахнет и сразу исправит последнюю двойку на пятёрку.

— Подумаешь, делов, — не глядя, отмахнулся Борис. — Я тебе сейчас такой чертёж изображу, сам ахнешь.

«Чудеса в решете. Что это в самом деле с ним происходит? — вырывая из общей тетради лист бумаги в клетку, думал Валерий. — Смешно даже: Борис — и идея».

Однако из-за плеча товарища он стал с интересом следить за появляющимися на бумаге неровными линиями.

Борис работал молча. На лбу появились напряженные складки, вовсю помогал кончик языка. Закончив чертить, он проставил карандашом номера, отставил на расстояние вытянутой руки набросок схемы, одновременно любуясь им и давая «вникнуть в идею» Валерию. То, что за такой «чертёж» ни один учитель не поставил бы даже двойки, нисколько не смущало его.

— Итак, — торжественно начал Борис, вдоволь насладившись непониманием дружка, — перед вами, маэстро, не просто произведение искусства, а план ремонтного завода. Единица, как и в школе, означает для нас, рыцарей удачи, сплошные неприятности. Это проходная. В ней постоянно находится на посту вахтёр с пушкой на боку. Двойка нам тоже не подходит, этого мы и в школе нахватали порядочно. Двойка — железные ворота, запертые изнутри амбарным замком. Тройка — ни то ни сё: заводоуправление. Оно нам просто ни к чему. Наша задача — четвёрка: списанные трактора ДТ-54. Их будут сдавать в металлолом. Завтра. И стоят они, как специально для нас подготовленные: в углу, далеко от проходной.