«В Вашем дружестве — вся моя душа, вся моя жизнь» - страница 7

Итак, вы полагаете, что Вашим актерам достанет духа читать со сцены Корнеля? От его строк, кстати, порой прямо дух захватывает. Я захватила с собой один томик и он весьма скрасил мне вчерашний вечер. Неужели в присланных мною книжках Лафонтена не отыскалось пяти-шести басен на Ваш вкус? Мы недавно у г-на де Ларошфуко прямо-таки упивалась ими. А строчки про обезьяну и кота даже заучили наизусть:

Ну и так далее. Как это точно. А про Тыкву? А про Соловья? Все они достойны войти в первый том[35]. Я совсем из ума выжила — писать про такие мелочи; это Вам моя праздность в Ливри отливается.

Вы написали Бранка очаровательное письмецо. Он вчера исписал для вас целую десть[36] бумаги, довольно неплохая рапсодия[37] получилась. Нам с г-жой де Куланж он прочитал все вслух. Я попросила его: «Может, Вы закончите к среде и дадите мне?» А он в ответ, что и пальцем-де не пошевелит, что вовсе не желает, чтобы это дошло до Вас, что все это глупо и мелко. «А за кого же Вы нас принимаете? Нам-то Вы прочитали». — «Да, а ей — не хочу». Вот и все, иных пояснений не последовало. Таким полоумным я его раньше не видела. А недавно умудрился направить ходатайство во вторую следственную палату: дело же его слушалось в первой. Подобное чудачество весьма позабавило сенаторов; не удивлюсь, если из-за одного этого он и выиграл процесс.

Милая моя девочка, как Вам нескончаемость моего письма? Будь моя воля, я бы писала и писала до завтрашнего утра. Берегите же себя, бесценная Вы моя, и в этом вся канитель-ритурнель. Постарайтесь не оступаться; побольше лежите. Коли мне удалось отыскать для малышки кормилицу из времен Франциска I, то Вам, думаю, стоило бы быть повнимательнее к моим советам. Вы уже для себя решили, что в нынешнем году мне к Вам не собраться? Действительно, все задумывалось по-иному, и прежде всего из любви к Вам, но из-за этих носилок придется все передумывать по-новому; как тут не примчаться к Вам еще до конца года, в особенности, если и Вы хоть чуточку этого хотите? Увы! Должна признаться, что отныне единственное для меня пристанище — только подле Вас.

Ваш портрет торжественно водружен на каминную полку, Вам теперь поклоняются и в Провансе, и в Париже, и при дворе, и в Ливри. За все это, милая моя, Вам не расплатиться, придется с этим смириться и прослыть должником, а как же иначе? Обнимаю Вас и люблю, и без конца буду это повторять, ибо так оно и есть. Поцеловала бы и этого шалуна де Гриньяна, не будь я на него сердита.

Мастер Поль[38] умер неделю назад; сад наш пребывает в печали.

Приезжаю сюда[39] и нахожу Ваше письмо, стало быть, мои хлопоты по поводу переписки оказались не напрасны[40]. Написала Вам в понедельник, перед тем как покинуть Париж. С той самой минуты, дитя мое, во власти непереносимой печали и неотступной череды воспоминаний, я все дальше и дальше удаляюсь от Вас, сознавая, что столь мрачное расположение духа делает меня порой воистину несносной. Перед самым отъездом сунула в сумку Ваш портрет и теперь частенько на него любуюсь. Мы с ним так сжились, что друг без друга никуда; Вы на нем чудо как хороши. В голове у меня только Вы, а в сердце одна бесконечная к Вам нежность. Так вдвоем мы и коротаем время в трех сотнях лье от Вас.

Жара нас измучила. Из чудной семерки моих лошадей одна дотянула только до Палезо[41], остальные пока держатся. Трогаемся обычно затемно, часа в два утра, чтобы уберечься от нещадного зноя. Вот и сегодня зарю мы встретили под сенью леса, чтобы поскорее увидеть наконец Сильвию[42], то бишь Маликорн, где уже завтра я наконец-то смогу перевести дух.

Повидала обеих девчушек, нахохленных, с печалью на лице и голосом Мегеры. Сказала им: то детишки друга нашего, оставим их в покое. Словом, чем червячка морить, уж лучше отобедать[43]. Никогда прежде я не ела с таким аппетитом и мне не было столь приятно в доме. Чтобы хоть немного отойти после недельной жары, я выпила чуть ли не всю воду в доме. С нашим аббатом все в порядке; сынок и Ла Мусс изо всех сил стараются отвлекать меня от грустных мыслей. Мы вслух перечитали кое-что из Корнеля, с наслаждением пробежались еще раз по любимым строчкам. А еще мы захватили с собой последнюю книгу Николь