В заливе ветров - страница 4
— Возвращайтесь поскорей завтракать с нами! — крикнул ей вслед бородач.
Сплавщики начали с шумом усаживаться за стол. Рябой парень заглянул в котел, понюхал, покрутил головой и с одобрением сказал:
— Бросай-ка ты, Кюллиев, свой сельсовет да иди к нам в кухари! Вот бы жизнь для нас настала!
Никто не поддержал шутки. И парень, видно смутившись, принялся резать хлеб.
Воронов, первым получивший миску ухи, нетерпеливо спросил:
— А где же Потапов? Того и гляди проспит завтрак!
Бородач с некоторой обидой ответил:
— Потапов еще час назад ушел на реку проверить, нет ли где заторов. Сплав любит чистую воду!
Воронов промолчал. Раздражение понемногу проходило. Он усердно поглощал уху и теперь уже посмеивался над своим утренним состоянием: «Страсти какие… Что это — ревность или зависть?..» За столом рябой парень уверял, что он бы один управился с этим «котелком» ухи. Но когда парень прикончил третью миску, Кюллиев под смех сплавщиков выхватил у него ее и ласково сказал: «Лопнешь».
Вскоре в комнату вошел пожилой сутулый человек с высоким лбом, изрезанным глубокими, словно затвердевшими от морозов и ветров, морщинами. Это и был бригадир сплавщиков Пуорустаёки Потапов.
Воронову пришлось долго уговаривать этого человека стать бригадиром. В первый год своей работы на сплаве Воронов, сам того не зная, крепко обидел его. Тогда Потапов работал мастером по сплаву и считался одним из лучших. Но Воронов, боясь за успех своего первого сплава, на все участки разослал уполномоченных. Уполномоченный принялся распоряжаться, не считаясь с мнением мастера. Однажды он велел отправить на озеро плот, забракованный Потаповым. Плот на середине озера, рассыпался. Потапов тотчас же отказался от должности мастера и ушел в бригаду сплавщиком. Он заявил, что не желает быть начальством для виду, когда все кому не лень вмешиваются, а ему остается только соглашаться. И вообще в конторе ни в грош не ставят младших начальников. И вот в этом году Воронову все же удалось уговорить Потапова стать бригадиром. Потапов потребовал, чтобы никто не вмешивался в его дела. Самолюбивому начальнику не очень понравилось такое условие, но все же обещание было дано.
Потапов спокойно снял блестевший от воды плащ, причесал волосы, погладил свои короткие, пожелтевшие от табачного дыма усы и только тогда обратился к начальнику рейда:
— Можно начать скатку бревен, Михаил Матвеевич. Все в порядке.
— Погрейся немного, — сказал Воронов. — А я пока поговорю с нашим купальщиком. — Он усмехнулся и отправился в соседнюю комнату, но в дверях остановился. — Пошлите кого-нибудь на порог ниже плотины. Там может образоваться затор.
— Знаю. Туда пойдут Койвунен и Никулин, — сухо ответил бригадир и обратился к пожилому сплавщику, молча сосавшему свою трубку в углу комнаты: — Не забудьте взять с собой пешни!
Койвунен помолчал, словно что-то решая про себя, потом кивнул головой:
— Можно взять. Без них туго.
— Ну, скажи толком, зачем ты приехал? — спросил Воронов, войдя в ту комнату, где Александров обсыхал после купанья.
Александров все еще дрожал от холода.
— Чтобы установить лебедки, — кратко ответил он.
— А механик Кирьянен не мог бы этого сделать? Я же ему поручил.
— Механик! — с усмешкой повторил Александров. — Механиком по приказу не делаются! Секретарь парторганизации он, может, и хороший, а до механика ему еще далеко! Вот теперь, когда я сам осмотрел, я спокоен, что лебедки будут работать.
— Слушай, Петр Иванович, не нравится мне это. Как будто земля вертится только вокруг тебя! — вскипел Воронов.
— Земля не земля, а машины вертятся!
— Ну вот что! Немедленно поезжай в поселок, а оттуда в сплавную контору за оборудованием. А то все прозеваем.
— Я хотел бы посмотреть, как лебедки начнут работать…
— Лебедки будут работать и без тебя. Кирьянен здесь, наконец я здесь… Если еще и ты останешься, что люди скажут? Вон, мол, сколько начальства понаехало! Бездельничают…
— Никто так не скажет. Сегодня здесь начался сплав, завтра на другом участке. И мы с тобой должны…
— Где у тебя машина? На дороге? Ну и прекрасно. Отправишься через час.
Воронов хлопнул дверью и вернулся на кухню. Потапов, должно быть слышавший этот разговор с Александровым, спокойно сушил свои рукавицы над плитой. Воронов спросил: