В защиту марксизма - страница 19
8) В настоящем случае Национальный Комитет обвиняют в «консерватизме». Я считаю, что защищать старые программные решения пока они не заменены новыми, есть элементарная обязанность Национального Комитета. Я думаю, что такой «консерватизм» диктуется самосохранением партии.
9) Итак, в двух наиболее важных вопросах последнего этапа товарищи, недовольные «режимом», занимали, по-моему, неверную политическую позицию. Режим должен быть инструментом правильной политики, а не фальшивой. Когда становится ясна ложность их политики, её сторонники часто пытаются сказать, что важным является не этот политический вопрос, а общий режим. Во время развития Левой Оппозиции и Четвертого Интернационала мы были против таких маневров сотни раз. Когда Вереекену, или Снефлиту, или даже Молинье доказывали их неправоту, они выворачиваясь заявляли, что ошибка Четвертого Интернационала заключается не в том или другом политическом тезисе, а в плохом режиме.
10) Я вовсе не хочу сравнивать руководителей нынешней оппозиции в нашей американской партии с вереекенами, снефлитами и т.д.; я хорошо понимаю, что руководители оппозиции являются весьма квалифицированными товарищами, и я честно надеюсь что мы тесно и дружески продолжим совместную работу. Но меня продолжает печалить тот факт, что некоторые из них, поддержанные группой личных друзей, повторяют ту же самую ошибку на каждом этапе развития партии. Я полагаю, что этот процесс должен быть проанализирован в ходе теперешней дискуссии и общественное мнение партии должно его серьезно осудить; перед партией стоят огромные задачи.
С наилучшим товарищеским приветом,
Crux
P. S. — В свете того что я пишу в этом письме о большинстве и меньшинстве в Национальном Комитете, а именно о товарищах, поддерживающих резолюцию М. Ш., я посылаю копии этого письма товарищам Кэннону и Шахтману.
C.
Письмо к Джэймсу П. Кэннону §
28 октября 1939 г.
Дорогой Джим,
Ваше письмо полностью прояснило для меня две вещи: во-первых, что весьма серьезная идеологическая схватка стала неизбежной и политически необходимой; во-вторых, что было бы весьма вредно, даже смертельно опасно, связать эту идеологическую борьбу с планами раскола, чистки или исключений, и так далее, и т.п.
Например, я слышал, что товарищ Гулд воскликнул на одном партсобрании: «Вы хотите нас исключить». Я не знаю, как ему на это возразили. Будь я там, я бы немедленно отверг и развеял такие опасения. Я бы предложил создать особую контрольную комиссию, чтобы проверять такие заявления и слухи. Если случится, что кто-то из большинства начнет таким образом угрожать, я, со своей стороны, проголосовал бы за его порицание или резкое предупреждение.
У вас много новых членов и неопытной молодежи. Они нуждаются в серьезной показательной дискуссии, освещающей нынешние великие события. Но если их мысли с самого начала вращаются вокруг возможных личных унижений, то есть, понижений, потере уважения, дисквалификации, исключений из Центрального Комитета, и так далее, и тому подобное, то вся дискуссия станет злобной, и авторитет руководства будет скомпрометирован.
Но если руководство, наоборот, начнет резкую борьбу против мелкобуржуазных идеалистических понятий и организационных предрассудков, и в то же время обеспечит все необходимые гарантии для самой дискуссии и для меньшинства, то в результате мы получим не только идеологическую победу, но и важный рост в авторитете руководства.
«Соглашение и компромисс наверху» в вопросе, составляющем корень дискуссии, были бы преступлением. Но я, со своей стороны, предложил бы руководству меньшинства соглашение или, если угодно, компромисс о методах дискуссии и, параллельно этому, о политическом сотрудничестве. Например: 1) обе стороны исключат из дискуссии любые угрозы, личные обвинения и т.д.; 2) обе стороны обязуются лояльно сотрудничать во время дискуссии; 3) каждый ложный шаг (угрозы, слухи об угрозах, слухи о предполагаемых угрозах, отставки и так далее) должны быть расследованы Национальным Комитетом или особой комиссией как отдельные факты, и не смешиваться с дискуссией и т.д.