В зоне поражения - страница 13
Он так поверил в это, что даже уроки делал старательнее: другу настоящего Героя не пристало плестись в хвосте. За третью четверть у Сашки ни одной двойки. По английскому ходил на дополнительные. А по геометрии и алгебре у него четверки. У «маменькиного сынка» по математике как раз еле-еле трояки. Совсем решать задачи не умеет. Однажды на контрольной подлизывался к Сашке. Но Сашка сделал вид, что не слышит его шепота: «Суворов, у меня не получается…»
Был бы человеком, конечно, помог бы, а такому — никогда.
Теперь уж и учебный год скоро кончится… А на будущий, Сашка верит, должно что-то случиться, и все поймут, какой он человек… И эта Назариха, которая все еще смотрит на него испуганно-удивленными глазами, и все другие…
Пришло, наконец, тепло! Сеет дождик, как магнитом вытягивает зеленую траву.
А еще неделю назад во время первомайской демонстрации летел такой снег, что к вечеру земля была под толстой ослепительной коркой. И таяла она потом три дня. Где-нибудь в Индии этого сроду не бывает.
Сашка задрал голову и принялся изучать серые облака. Они то висели разбухшими мешками над землей, то истончались, тянулись грядами, а в просветах сияли снеговые вершины.
Еще ни разу в жизни Сашка не видел гор и представлял их вот такими, как эти высокие облака. И моря он еще ни разу в жизни не видел… И на самолете ни разу не летал… Да если уж честно говорить, он еще и из города-то ни разу не выезжал дальше протоки, на которую отец возил их с Павликом на мотоцикле.
И почему так несправедливо устроено? Для других — все. И Артек где-то есть, а Кардашов вон полетит на Курилы… Сашка сам слышал, как он хвастался. Он даже несколько раз поглядел тогда на Суворова: вот, мол, как! Но Сашка и слушать не стал… Пусть не воображает…
Со всеми этими раздумьями Суворов чуть не опоздал на урок. Только вошел в раздевалку — звонок.
Сашка бегом поднялся на второй этаж, коридоры уже опустели, успел засунуть портфель в парту, — и математичка Августа Ивановна тут как тут. Никогда минуты не пропустит после звонка.
— Здравствуйте! Садитесь! — маленькая, круглая, как шар, она вкатывается в класс, выставив перед собой циркуль, транспортир, линейку — все огромное, деревянное. Классный журнал зажат под локтем.
Выпустив все это на стол, окинула класс придирчивым взглядом и неожиданно миролюбиво сказала:
— Ну, хорошо! Вначале мы объясним на доске, как нужно было рационально решить те задачи, которые были у нас на контрольной. Кныш! Ольга! — тут же крикнула она. — Ты ведь не в кукольном театре — чего веселишься? Между прочим, задачу ты решила самым длинным и неостроумным способом. Вот ты и ступай к доске. Ступай, ступай, не кривляйся!
Если уж кто и нравился Сашке в этой школе из учителей, так это Августа Ивановна. Пожалуй, самая справедливая… Вон как привела в чувство Сову…
Но опять сидеть над теми же задачками — на контрольной из-за них ломал себе голову и снова — тоска смертная. Урок, считай, пропал.
А геометрию Сашка любил больше всего, потому что здесь зубрежкой не возьмешь. Здесь соображать надо.
Он лениво смотрел, как Сова чертила окружность, проводила хорды… И вдруг весь чертеж на доске расплылся.
Сашка увидел другую — огромную — доску, сплошь исписанную математическими значками, хитроумными геометрическими фигурами.
У доски — только не в привычном синем платье, а в каком-то красивом черном костюме с белыми финтифлюшками на груди, ставшая выше и худее, — Августа Ивановна. Она объясняла не какие-нибудь правила трапеции, а принцип работы специальной ракеты для полета на… Марс! Полетит туда, конечно, он — Сашка Суворов.
В прошлом году в интернате учитель географии заставил их писать сочинение «Растительность на Марсе». Сашка ничего не знал про этот Марс и написал про то, что видел, когда ездил с отцом на реку. По будто все это он видел на Марсе. И его сочинение учитель похвалил. С тех пор Сашка считает Марс своей планетой. А может, там все так и есть, как Сашка написал? Теперь он полетит и проверит!
Августа Ивановна пишет и пишет хитроумные формулы, стучит мелом по доске — ни одного пустого уголка не осталось.