Ва-банк (ЛП) - страница 4

Деклан прокашливается и произносит:

— Да, скоро буду. Просто… — Он сглатывает. — Просто дай мне несколько минут.

Он отключает звонок и опускает телефон.

— Это был Блейк. Мой отец в больнице с пневмонией. Он, ох… он умирает.

Знаете, это так странно. Все эти годы я желал ему смерти, а сейчас, когда это происходит… Я не совсем понимаю, что чувствую. Я не рад, но и не грущу. Насколько я понимаю, ублюдок сам себя свел в могилу.

Просто для этого ему понадобилось тридцать лет.

Саванна кладет ладонь на мою руку. На ее лице тревога, и до меня доходит, что я даже не соизволил сказать ей, что мой папаша болен.

Вот черт.

У нас будет ребенок, а я даже не потрудился рассказать ей, что мой отец умирает. Это довольно отстойно.

Вздохнув, я наклоняюсь и подбираю с пола футболку, которой меня отхлестали, и протягиваю ее Саванне.

Я чувствую себя тварью, что не рассказывал о таком важном факте из своей жизни, а ведь она поделилась со мной всем: самыми ужасными подробностями, которые не хотела рассказывать ни одной живой душе. Саванна может взбеситься или обидеться, а то и все сразу, и у нее есть на это полное право.

Нахмурившись, я утыкаюсь взглядом в пол, на ее идеально накрашенные пальчики ног, а затем прокашливаюсь и бормочу:

— Он болел. Цирроз.

— Я знаю.

Поднимаю взгляд и вижу, как она морщится от моего смущения.

— Я случайно подслушала ваш с Блейком разговор. Мне не хотелось совать нос в чужие дела, и решила, что ты сам заговоришь со мной об этом, когда захочешь.

Она пожимает плечами и подходит ближе, обнимая меня за талию. Я прижимаю ее к себе и кладу подбородок ей на макушку.

— Мне жаль, — бормочет она у моей груди. — Знаю, вы не были с ним близки, но это все равно хреново. — Отстраняясь от меня, она добавляет: — Сейчас только возьму другую футболку и буду готова.

— Ты поедешь? — Не знаю, почему, но я удивлен.

Она останавливается на полпути к шкафу и снова оборачивается. Теперь она выглядит уязвленной.

— Ты не хочешь?

Черт, только не надутые губы и щенячьи глазки.

— Нет, нет, нет, детка, я совсем не о том, — говорю я, запинаясь в попытках поскорее объяснить. Саванна крепкая штучка, но беременность и гормоны выбили ее из колеи. Теперь она плачет по любому поводу, и в девяти случаях из десяти причина абсолютно надуманная. На днях она рыдала полчаса, потому что в «Макдоналдс» вышел из строя автомат с мороженым.

Полчаса!

А потом, когда я ласково спросил, почему просто не пойти к другому, она заплакала еще сильнее, потому что это не пришло ей в голову.

Я до смерти люблю эту девушку, но, если следующие восемь месяцев будут такими… черт. Раньше я думал, что она нелогична, но теперь у нее сумасшествие буквально в крови.

Обхватив ладонями ее лицо, я пытаюсь изгнать ее боль и обиду, которые ненароком вызвал. Ее выражение лица меня попросту убивает и заставляет чувствовать себя самым большим придурком на планете. Даже если учесть ее повышенную обидчивость, это не отменяет того факта, что я просто насрал на ее чувства.

А ее чувства, на самом деле, единственное, что имеет значение.

Она приникает к моей ладони и позволяет вытереть одинокую слезинку, стекающую по ее правой щеке. Когда Саванна поднимает на меня взгляд, в моей груди все сжимается и горло сдавливает.

Как же сильно я люблю эту девочку. Со всем ее буйством гормонов и прочим.

Наклонившись, я прижимаюсь к ее губам, но времени на поцелуи у меня нет. Я стону и неохотно отрываюсь от нее.

— Знаешь, если бы мог, привязал бы тебя к себе. Но ты сказала, что устала, а я не знаю, когда мы сможем вернуться. Тебе стоит остаться и выспаться. — Я провожу ладонью от ее бедра к пока еще плоскому животу. — Теперь ты спишь за двоих, знаешь ли.

Саванна решительно качает головой.

— Ты всегда рядом, когда нужен мне, и я тоже хочу быть рядом с тобой. И буду там ради тебя. И ты не сможешь меня остановить.

Я улыбаюсь при виде решительного выражения ее лица и упрямой линии подбородка.

Еще несколько месяцев назад она была готова на все, лишь бы остаться независимой. Теперь она выглядит готовой бороться с любым препятствием, чтобы быть рядом, даже если это препятствие — я сам.