Вадим Новгородский - страница 2

Пренест и Вигор

Вадим

Я вас ли зрю, Вигор, Пренест великодушны?

Пренест

Мы повелениям твоим всегда послушны,

Для нас священный твой исполнили приказ.

Вадим

Друзья! в отечестве ль моем я вижу вас?

Уже заря верхи тех башен освещает,

Которые Новград до облак возвышает.

Се зрим Перунов храм, где гром его молчит,—

В недействии Перун, злодейства видя, спит!

И се те славные, священные чертоги,

Вельможи наши где велики, будто боги,

Но ровны завсегда и меньшим из граждан,

Ограды твердые свободы здешних стран,

Народа именем, который почитали,

Трепещущим царям законы подавали.

О Новград! что ты был и что ты стал теперь?

(Обращаясь ко всем.)

Героев сонм! его величье ты измерь;

А я от горести, его в оковах видя,

Бессилен то свершить, я жизни ненавидя...

Вы содрогаетесь?.. И как не трепетать,

Когда из рабства бездн осмелимся взирать

На прежню высоту отечества любезна!

Вся сила Севера, пред оным бесполезна,

Его могущество, не знающе врагов,

Равняла в ужасе с могуществом богов.

А днесь сей пышный град, сей Севера владыка—

Могли ли ожидать позора мы толика!—

Сей гордый исполин, владыка сам у ног

Повержен, то забыл, что прежде он возмог.

Забыл!— Но как забыть? Что взор ни поражает,

Все славу падшую его изображает.

Воззрим ли на поля — еще звучит там гром,

Которым готф сражен, дерзнув нам быть врагом^>2;

Иль очи обратим на внутренности града,

Реками где текла с свободою отрада,—

Повсюду те стези, где гордые цари

Покорство нам несли, по тщетной с нами при.

Вот место самое, тех почестей свидетель,

Когда здесь наш народ, владыкам благодетель,

Гонимого царя варяг прияв под кров^>3,

Заставил в трепете молчать его врагов.

Граждане! вспомните то славой полно время;

Но вспомните — дабы низвергнуть гнусно бремя!..

О стыд! Сей царь, тогда покорен, удручен,

С молением представ, в средине наших стен

Свое чело на прах пред нами уклоняет;

А днесь — о грозный рок!— он нами обладает —

Сей Рурик!.. Не могу я боле продолжать,

Но ваше чувство вам то может докончать,

Чего в отчаянья свершить мой глас не может.

Вигор

И наше сердце грусть, твоей подобна, гложет.

Отечество мы зря низверженно в напасть,

В отчаяньи его оплакиваем часть.

Вадим

Оплакиваете?— О, страшные премены!

Оплакиваете?— Но кто же вы?— Иль жены?

Иль Рурик столько мог ваш дух преобразить,

Что вы лишь плачете, когда каш долг — разить?

Пренест

Мы алчем вслед тебе навек себя прославить,

Разрушить гордый трон, отечество восставить;

Но хоть усердие в сердцах у нас горит,

Однако способов еще к тому не зрит.

Пренебрегая дни, и гнусны и суровы,

Коль должно умереть, мы умереть готовы;

Но чтобы наша смерть нетщетная от зла

Спасти отечество любезное могла

И чтобы, узы рвать стремяся мы в неволе,

Не отягчили бы сих уз еще и боле.

Познаешь сам, Вадим, сколь трудно рушить трон,

Который Рурик здесь воздвигнул без препон,

Прошеньем призванный от целого народа.

Уведаешь, как им отъятая свобода

Прелестной властию^>4 его заменена.

Узнаешь, как его держава почтена

И истинных сынов отечества сколь мало,

Которы, чувствуя грызуще рабства жало,

Стыдилися б того, что в свете смертный есть,

В руках которого их вольность, жизнь и честь.

Коварством Рурика граждански слабы силы;

А воинством варяг наполнен град унылый.

Нам должно помощи бессмертных ожидать,

И боги случай нам удобный могут дать.

Вадим

Так должно на богов нам только полагаться

И в стаде человек без славы пресмыкаться?

Но боги дали нам свободу возвратить:

И сердце — чтоб дерзать, и руку — чтоб разить!

Их помощь в нас самих. Какой еще хотите?

Ступайте, ползайте, их грома тщетно ждите;

А я, один за вас во гневе здесь кипя,

Подвигнусь умереть, владыки не терпя.

О рок! Отечества три лета отлученный,

За славою его победой увлеченный,

Оставя вольность я, блаженство в сих стенах,

На нас воздвигшихся свергаю гордость в прах;

Я подвигов моих плоды несу народу;

Что ж вижу здесь? Вельмож, утративших свободу,

Во подлой робости согбенных пред царем

И лобызающих под скиптром свой ярем.

Скажите, как вы, зря отечества паденье,

Могли минуту жизнь продлить на посрамленье?

И если не могли свободы сохранить —

Как можно свет терпеть и как желать вам жить?

Вигор

Как прежде, мы горим к отечеству любовью…