Валега - страница 2

стр.

«Дорогому и любящему другу Некрасову Виктору Платоновичу, бывшему капитану по строевой части 88-го отдельного саперного батальона 79-й гвардейской стрелковой дивизии с самым наилучшим чистосердечным приветом к вам Валегов Михаил Иванович, ваш бывший связной 1944 года. Виктор Платонович, прошло столько времени после того, как мы с вами расстались в 1944 г. под Люблином. Я сейчас не найду слов, с чего начать. Во-первых, я вас, Виктор Платонович, благодарю, что вы так скоро отозвались. Это все произошло так просто, что мне даже самому не верится. Когда я вас проводил в медсанбат, то после вас я тоже недолго воевал. Взяли Люблин, форсировали Вислу, и был я под Варшавой ранен. Был артналет и меня ранило в левую ногу, в колено. Это было 9 августа 1944 года. Был я в трех госпиталях, домой пришел 4 января 1945 года. Жил в Барнауле до 1950 года, а потом выехал в Бурлу, где и в настоящее время живу. Работаю в коммунальном отделе столяром. Семья у меня богатая. Жена Елена, старший сын Анатолий, женат, работает шофером в совхозе, жена его — Раиса, учительница и учится в педучилище. У них два сына — Саша, ходит в 1-й класс и Валера, ему всего один год. Дочка наша Галочка с 1947 года и зять Виктор с 1944 года — агроном, сейчас в армии. У них дочка Танюша 1 год и 2 мес. Живут они у его родителей в Карасях — 100 км. от нас по жел. дороге. С нами дочка Нина 1950 г., ученица 10-го класса и сын Борис 1952 г., ученик 8-го класса. Вот это моя семья. Три внука — три раза дед, но бороды еще нет. Вот, Виктор Платонович, они, дети, и заставили вас разыскать. Все говорят — папа, расскажи да расскажи, а я говорю: „Был у нас командир, жив или нет сейчас, говорю, не знаю, только знаю, что он с Киева“. У нас был разговор за вас, за фронт, и я знал только, что вы с Киева, а отчество забыл. Это вас дочка Нина нашла, и так быстро все получилось, что я и сам не пойму. Она хотела в архив, в Москву, а послала в Киев. Теперь узнали все подробно.

Коротенько о себе. Живем мы на станции Бурла, теперь это уже район Бурлинский, граничит с Казахстаном и Новосибирской областью. Живу в своем доме и живем, так сказать, наполовину — вперед не бежим и сзади не отстаем. Вы, Виктор Платонович, тоже сообщите, как вы живете, и вышлите свое фото. Я вас представляю, но ведь это было давно и не в мирное время. Каково у вас здоровье и как рука у вас сейчас? В какую вы были ранены? И как зовут вашу мамашу, сколько им лет, живете в казенном или своем доме? Высылаю свое фото — снимался в 1965 году. Был мне 41 год. Теперь уже 42, пошел 43-й. Но еще бегаю хорошо. Ну вот пока и все, заканчиваю писать. Извините, что я вас побеспокоил, но что меня заинтересовало, то это ваша давняя простота. 22 года прошло, 22 раза обнимаю, 22 раза целую. Я жму вашу правую руку. Ваш бывший связной Волегов Михаил Иванович. До свидания. 5 декабря 1966 года».

К письму была приложена фотография… Да, не двадцать лет, пошел уже сорок третий… Но чубчик, зачесанный назад, тот же и глаза те же, охотничьи. Брови сдвинуты, две морщинки от них вверх, ко лбу, так и кажется, скажет сейчас: «Ну вот, товарищ капитан, опять не кушали. Донесение успеете потом написать, подождет ваш дивинженер, не умрет…»

Михаил Иванович Волегов.

Фотография была вложена в письмо к Виктору Некрасову, 12.12.1966


Я тоже послал фотографию. Валега сразу же ответил: «Очень и очень благодарим за фото. Жена спрашивает: похож ли? Я только глянул и сказал — да. Усики те же самые. Но время прошло очень много, конечно, немного и постарели. Но все же я вас представлял».

Не без трепета послал я ему и книгу. А вдруг обидится? Ведь в Сталинграде он был вовсе не связным, а рядовым бойцом в саперном батальоне. А я данной писателю властью, да еще не сменив фамилии, превратил его в сталинградского ординарца. А вдруг друзья на смех подымут: «Говоришь, воевал, мины ставил, а командир вот твой пишет, что вовсе в услужении был…» Нехорошо как-то…

Но нет, не обиделся.

«Мы всей душой вас благодарим за вашу скромную посылочку с книгой о том, как мы с вами вместе были на фронте. Можно почитать и кое о чем вспомнить, особенно о Митясове и Люсе. А мой сынишка, Боря, отбирает книгу у всех и сидит читает, а за вопросами ходит ко мне и спрашивает: „Папа, а вот кукурузник — какой самолет?“ А я ему говорю — не спал всю ночь, как и мы, бомбил, а мы минировали, ходили за языком». И дальше: «Вот вы, Виктор Платонович, пишете за мои пельмени и картошку в мундирах, так все смеются надо мной, а ведь это была сущая правда. Все было так, только нужно подумать и представить».