Валентин Вайгель. Избранные произведения - страница 54

Третья причина отвержения и осмеяния Христа заключается в том, что мир сей не познал ни Отца, ни Сына (Ин. 16, 3), и поэтому, пребывая в таковом неведении, ненавидит именно Того, Кто его любит, гонит именно Того, кто приводит его в истинное небесное отечество, осмеивает именно Того, кто хочет ввести его в славу, наносит раны именно Тому, кто его исцеляет, и убивает именно Того, Кто его животворит. В этой своей слепоте мир доходит до того, что думает принести Богу Небесному великую службу (Ин. 16, 2), лишая жизни такого соблазнителя и еретика. Если бы ты спросил Иудеев, то все они в ответ клятвенно уверили бы тебя: мы не допустили по отношению к этому Христу никакой несправедливости - ведь Он соблазнял весь народ. Если бы Он не был злодей, мы не предали бы Его Пилату (Ин. 18, 30) - как будто говоря: мы не такие люди, чтобы предавать на смерть невинного благочестивого человека. Он злодей и соблазнитель народа, поэтому мы сделали доброе дело, что удалили зло из отечества нашего. - Итак, Христу надлежит быть осмеянным людьми, претерпевать хулу, отвержение, распятие и смерть.

Когда человека мира сего поносят и злословят, он печалится и гневается; когда же его хвалят и славят, он радуется. И в этом - причина гордости и самолюбия: люди хотят быть чем-то, в то время как они суть прах и пепел.

Но Христос совсем не та ков. Он не печалится и не гневается, когда Его поносят и хулят, и не радуется, когда Его хвалят и славят, ибо Он есть само смирение и избегает всякой мирской славы. Честь и бесчестие мира сего для Него одинаковы. И что может иметь значение для Христа, когда Он - от неба и пребывает вовек? Человек же - как пар (Иак. 4, 14) и прах, который должен прейти.

Хотя Христос, уничижив Себя, вошёл в этот мир, но Он не живёт миру. Он умер для мира и живёт Богу. Мертвец ничего не чувствует, ни о чём не беспокоится; бьютли его, сожигаютли огнём - нет ему до этого никакого дела. Так и Христос: Его жизнь мертва для мира. Люди могут поносить или славить Его - Ему всё равно, это Его совершенно не трогает: ругательства не огорчают Его и похвалы не радуют. Он имеет в Себе мир, побеждающий всё земное; Он есть сам мир. Если и тысячи людей восстанут против Него, говоря: «Он безумец, Он соблазнитель, Он еретик, Он имеет в Себе Веельзевула», - сердце Его не подвижится и не опечалится, ибо с Ним пребывает внутреннее свидетельство Святого Духа. Мир же сей - совсем наоборот: он стремится иметь доброе имя перед людьми и обретается с нечистою совестью перед Богом.

Plus conscientiam quam famam attende, то есть: пекись более о том, чтобы сохранить в чистоте совесть, нежели о том, чтобы люди говорили о тебе хорошо. Одобрение людей - принадлежность земли. Люди преходящи, добрая же совесть пребывает вовек.

Мир сей подобен Люциферу: он ищет чести улюдей, ценит её превыше всего, велит славить себя и услаждается этим; если же эта хвала прекращается, мир огорчается. Ибо мы всегда печалимся, теряя то, чем обладаем с вожделением. Чем ты услаждаешься, тем будешь ты сокрушён. Христов же мир незыблем, из него проистекает неизменное утешение, будь то в похвале или поругании, в чести или в уничижении. Христос всегда желал быть в сокровенности, чтобы люди не восхваляли Его. Когда народ хотел придти, взять Его и сделать царём, Он удалился на гору и избежал временной славы отчеловеков (Ин. 6,15).

Если бы Христос с насилием приневоливал и принуждал кого-либо к вере, то Он не был бы Христом, Он не был бы благодатью, Он не был бы Ходатаем Нового Завета (Евр. 9, 15), и вера была бы под законом, что невозможно. Кто не хочет услышать от Отца и позволить Отцу привлечь себя к Сыну, тот и не приходит к Нему (Ин. 6, 44-45). Также и Сын никого не принуждает, употребляя власть, но дозволяет каждому свободно верить или не верить. Если захочет человек принять веру, то обретёт он в ней вечное спасение; если же он не захочет веровать, то следствием этого будет вечное осуждение - и это его собственная вина. Новое творение совершает всё, что заповедает Бог, по любви; ветхое творение исполняет заповедь с понуждением, против воли. Но мы больше не с Моисеем, а со Христом. Мы больше не под законом, а под благодатью. Мы больше не ветхое, а новое творение,