Валери Дайсон. И явится цербер - страница 4

— Похоже, мы вовремя успели, — дядя Ален выбросил шприц в мусорное ведро и бросил взгляд на ближайшее окно. Стекло было немного треснуто.

— Сюда кто-нибудь придёт? — оборотень закончил кашлять и снова потерял сознание.

— Нет, у него нет стаи. Он одиночка. Но я не думаю, что это хорошо.

— И почему же? — стоило мне это спросить, как вдалеке раздался вой собаки (интересно, почему собаки, а не волка).

— Вот почему. Бери его и веди к машине, — дядя Ален снова нырнул в шкаф, только в этот раз он выбрался оттуда сразу. Он достал какой-то баллончик без этикетки и обрызгал меня им с головы до ног, так же как и бессознательного оборотня. Но тот, даже если и был без сознания, смог учуять запах, который ему крайне не понравился. Он зарычал.

— Да будет тебе, Грей. Позже его смоешь. Сейчас жизнь твою нужно спасти, — дядя Ален закончил распылять неизвестное вещество из баллончика, после чего поторопил меня. — Забирай его и уезжай, Валери.

— А может быть, позвать других оборотней? — бросать дядю Алена мне крайне не хотелось, так же как и тащить малознакомого оборотня к себе. Дядя Ален ведь именно это имел в виду?

— Ты думаешь, кто-то захочет спасти незнакомого альфу-одиночку? Я так не думаю, а ты? Забирай его, и пусть он несколько дней побудет у тебя, а дальше… как только придёт в себя, пусть мне позвонит, — определенно, он это имел в виду.

— Быть может, тогда вы тоже поедете? — этот был оборотнем, а дядя Ален был человеком. Пусть и не просто человеком, а советником, но всё же…

Но дядя Ален так на меня посмотрел, что мне временно пришлось запихнуть свои добрые намерения куда подальше.

Я молча подошла к альфе и, взяв его за руки, потащила к машине. Ноги его при этом волочились по земле.

Оказавшись рядом с машиной, я посмотрела на дядю Алена, раздумывая, стоит ли всё же настоять на том, чтобы он поехал со мной. Но прежде чем я успела открыть рот, он уже закрыл входную дверь. Мне ничего не оставалось, кроме как бросить альфу на заднее сиденье автомобиля и занять место у руля.

Как только я пристегнулась и отъехала немного от дома, то не смогла удержаться от того, чтобы посмотреть в боковое зеркало автомобиля. Чем дальше я отъезжала, тем больше беспокоилась за дядю Алена. Мне показалось, что там метнулась тень трехголового пса, у которого вместо хвоста была ядовитого вида змея. Немного шокированная, я нажала на тормоза, и машина остановилась.

— Мне ведь не померещилось? — я протерла глаза и снова посмотрела в зеркало заднего вида. Только там уже никого не было. — Чёрт, дядя Ален… — я резко развернула автомобиль и поехала обратно к его дому. Знала, что не нужно было уезжать. «Почему я не настояла?»

Когда я практически уже была у его дома, зазвонил телефон. Я не глядя приняла вызов.

— Ты ведь не едешь обратно? — а я и забыла, что он слишком хорошо меня знал. — Даже не думай возвращаться обратно. Ты ведь знаешь, что если с тобой что-то случиться, то твой отец останется совсем один. Не будь эгоисткой, — дядя Ален говорил отрывисто, при этом резко дыша.

Слушая его, я почувствовала, как к горлу подступил ком. Похоже, он знал, что это его конец. Знал и всё же настоял на том, чтобы остаться. «И кто из нас сейчас эгоист?»

— Тебе нельзя сейчас сюда. Сделай так, как я прошу, — сказав это, он отключился. Я послушала звук гудков и, взяв себя в руки, окончательно передумала уезжать. Разве я могла оставить его одного? Зная, что он сейчас там умирает…

Я сбросила гудки и набрала отца. Пусть он меня простит за тревожный звонок, но сейчас у меня нет выбора. Мне нужна была его помощь. На кону была жизнь дяди Алена. Хочет он или нет, но ему снова придётся сунуть свой нос в мир оборотней. Ведь только у него был пистолет с серебряными пулями. В моём же случае… я была полностью безоружна. Я никогда не думала, что мне понадобится оружие. Никогда. До этого дня.

— Почему ты мне раньше не позвонила? — отец проследил за тем, как безжизненное тело дяди Алена, положив на носилки, унесли, и не смог не потереть виски.

— Я позвонила тебе сразу, но, похоже, уже было поздно, — я в отличие от отца не могла смотреть на безжизненное тело дяди Алена. Пока его уносили, я предпочла смотреть в окно, при этом не уронив ни единой слезы. Это было семейной чертой: мы никогда не выставляли свои истинные чувства наружу. Мой отец этого никогда не делала, и я… я всё же была его дочерью.