Валеркина охота - страница 12

Учитель рассказывал о получении алюминия, нервничал, видя, что класс невнимателен, потому что не один Валерка глядел в окно, а почти все ученики, разомлевшие на горячем солнце, возбужденные гомоном с улицы, вяло слушали объяснения, пребывая в состоянии той неизбежной и серьезной рассеянности, какая посещает семиклассников в начале весны.

Звонок всколыхнул класс. Наполнилась гвалтом школа: кто-то уже распахивал окно, высовывались головы мальчишек и девчонок, а солнце, все разгораясь, поливало и поливало светом и грустного кота у яблонь, которому так и не удалось словить воробьев, и налипших к окнам детей, и бредущую по раскиселившему снегу на дороге лошадь, запряженную в розвальни.

В классе свежо пахло капелью и талым снегом. Густо усеянный веснушками Петька Жаренов, которого все звали Шкварка, ловко стерев горлышко у колбы, нарисованной на доске, пристроил к ней лучи и превратил колбу в веселое солнышко.

…А Валерка сидел за своей партой неожиданно спокойный, хотя не менее других радовался весне. Мелодичным звоном наплывали ему под оглушительную топотню в коридорах неспешные говоры послеснежных лесных ручьев, переливчатые бормотанья тетеревов на зорях, и виделись в эти короткие минуты знакомые опушки и лога, и дивные сквозь лесную ночь и связанные с ней страхи, колдовские заговоры глухаря.

Как ждет он этих дней, дней начала весенней охоты, и скоро, теперь уже очень скоро все должно сбыться: и тетеревиные песни, и влекущая больше другого тяга вальдшнепов, и вечерние подслухи глухариных токов.

Скоро, а сейчас…

Половодье весны, вспрянув из подслеповатых зимних дней, расходилось и расходилось светом, проникая всюду и даря каждому человеку ощущение приближающегося счастья.

После уроков, когда все уже оделись, к Валерке подошел Петька Жаренов и сконфуженно попросил помочь по математике. Валерке ну совсем было некогда: он собирался побыстрее сделать домашнее задание и лечь спать, потому что завтра воскресенье и можно рано встать, чтоб пойти на охоту. Но у Петьки в дневнике стояли подряд две двойки за уравнения, и Валерка решил выручить товарища.

Они прозанимались допоздна, а потом, придя домой, Валерка разложил учебники и, глянув на часы, вздохнул: завтрашнюю охоту следовало отложить, потому что хотелось уже спать, а задано было много.

Приехал отец и зашел к нему в комнату.

— Ну, ты чего? Все занимаешься? Времени-то вон сколько.

— Да не, пап. Я только пришел — алгебру Жаренову объяснял.

— Помогал, значит?

Валерка кивнул.

— Это хорошо, а свои уроки сделал?

Валерка склонил голову.

— Что молчишь? Нет?..

— Не успел. Завтра сделаю.

— Жаль, — сказал отец. — Я хотел тебе одно дело предложить.

— Какое дело? — заинтересовался Валерка.

— Да вот завтра повезу Петра Фомича в Воспушку за тетеревами. К нему гость из области приехал — знатный охотник… Хотел и тебя взять.

— Пап… — протянул Валерка, забыв сразу обо всем, — в Воспушку?! Я ведь там никогда не был…

— Мало ли что не был: раз нельзя ехать, ложись спать. Уроки важнее.

— Пап… Ну я сделаю. Я сейчас все сделаю.

— Да когда ты сделаешь — одиннадцатый час уже.

— Успею, нам немного задали…

Отец вдруг улыбнулся:

— Ладно. Сегодня ничего не выйдет — спать нужно. А уж завтра под вечер смотри. Вернемся, время тебе будет на уроки. Только — чур, без скидок. Все выучишь.

— Выучу, пап, я выучу… — Валерка ерзал на табуретке, довольный таким исходом.

— То-то. Собирайся давай да ложись: выедем рано, в половине четвертого подниму.

— А мне нечего собираться, все готово, я в лес и так завтра хотел.

— Ну, еще лучше, спи… — И отец вышел, погасив у него свет.

Дорога, мощенная камнем, мерно уходила под колеса. Охотники, поговорив немного, задремали. Валерка тоже начал клевать носом, но, видя перед собой высокую спину отца, встряхнулся, спросил тихонько:

— Пап, тебе ночью, когда едешь, спать хочется?

Отец полуобернулся, глянул на склоненные головы пассажиров, улыбнулся:

— Бывает, и хочется, но привык терпеть. Я обычно думаю, когда еду… О чем-нибудь.

— А о чем ты сейчас думаешь?

— Да вот о дороге этой, — отец прислушался к уверенному говору мотора, повернулся к сыну. — Ты давай тоже подремли, день-то впереди велик, а приедем не скоро.