Вампира просьба не кормить - страница 18
— Нет, — умоляет Гейб. — Давай просто позвоним в переднюю дверь.
Если ты следуешь за летучими мышами, иди на СТРАНИЦУ 44. →
Если ты входишь спереди, иди на СТРАНИЦУ 12. →
92
Упс. Слишком поздно. Ты такой слабый и усталый, что переворачивал страницы слишком медленно.
А это значит, что ты слишком слаб, чтобы оттащить Кэрри от своего отца.
Ты беспомощно смотришь, как она высасывает из него жизнь. Закончив, она бросает его тело на тротуар.
— Кэрри! — кричишь ты, сползая по автомобилю не в силах больше стоять. — Что?..
— «Вампир в банке», — отвечает Кэрри, угадав твой вопрос. — Я купила её в «Страшных штуковинах». Прямо как и ты.
— Но… Но тебе нравится быть вампиром? — спрашиваешь ты.
— Здравствуйте, я ваша тётя! Я хочу остаться молодой и красивой навсегда! — отвечает она. — Может ли быть что-нибудь восхитительнее?
Она достаёт карманное зеркальное, а потом закатывает глаза.
— Забыла. Я же теперь не могу видеть себя в зеркале. У меня ещё кровь на лице?
Ты оцепенело показываешь на уголок её рта.
— Спасибо, — бормочет она, вытирая мазок крови бумажной салфеткой. — Конечно, я больше не увижу тебя в школе — если только там не введут ночные занятия!
Иди на СТРАНИЦУ 98. →
93
В панике ты решаешь попробовать попасть дом.
— ТЯФ! ГАВ! ВУФ!
Собаки несутся за тобой по пятам, когда ты бежишь к стеклянным раздвижным дверям.
Ой-ой. Закрыто!
Ну, похоже, это был неверный выбор.
Но, если ты поспешишь, может быть, ты всё равно сможешь спрятаться в гараже.
Спеши на СТРАНИЦУ 137. →
94
Папа тащит тебя в свой зубоврачебный кабинет прямо посреди ночи.
Пока ты сидишь в зубоврачебном кресле, он обрабатывает твои клыки. Сначала он стачивает их внизу, затем ставит на твою челюсть брекеты. К тому времени, как он заканчивает, твой рот полон металла, так что ты с трудом можешь говорить.
— Теперь твои «клыки», как ты их называешь, не должны тебя больше беспокоить, — заявляет твой папа.
— Уфсхфт? Пхавта? — говоришь ты.
Как минимум одна вещь не изменилась. Твоя жажда.
Всё твоё тело ощущает слабость. Слабость от жажды, которую можно утолить только кровью.
Если я не заполучу кровь, я умру, думаешь ты.
Твой взгляд падает на шею отца, и ты начинаешь исходить слюной. Искушение укусить его такое сильное, что ты почти не можешь перед ним устоять.
Решишься ли ты укусить папулю?
Если ты кусаешь своего папу, иди на СТРАНИЦУ 130. →
Если ты решишь укусить первого попавшегося человека, не являющегося членом твоей семьи, иди на СТРАНИЦУ 106. →
95
Фифи злобно рычит на тебя. Её губы приподнимаются, обнажая новые, изогнутые клыки. Они по меньшей мере вдвое больше, чем обычные — и остры, как бритва.
Фифи кидается на тебя. Ты в шоке отшатываешься. Твоя собственная собака нападает на тебя!
С её весом, Фифи легко валит тебя на пол. На какое-то мгновение тебе кажется — нет, ты полностью уверен — что она собирается укусить тебя за шею.
Ты откатываешься от неё, сжавшись.
— ОУУУУУУУУУ!
Её воющий стон звучит безумно. Она снова прыгает на кухонную дверь — но на сей раз она выбивает её!
— О-о-останови её! — заикается Гейб.
Ты так потрясён, что просто замираешь на несколько секунд.
А затем ты хватаешь поводок Фифи.
— За ней! — кричишь ты. — Мы должны её вернуть.
Но как раз тогда, когда вы готовы уйти, звонит телефон.
Если ты ответишь на звонок, иди на СТРАНИЦУ 15. →
Если ты побежишь за Фифи, иди на СТРАНИЦУ 41. →
96
— Эй, попугай! — кричишь ты. — Полли хочет крекер?
— Крекер? — пронзительно отвечает попугай. — Я хочу твою кровь!
— Погоди! — просишь ты. — Как ты стал вампиром?
— О! — попугай приземляется на спинку кресла. — Это длинная история, — говорит он.
— Расскажи мне вкратце, — отвечаешь ты. — У меня не очень много времени.
— У тебя меньше времени, чем ты думаешь, — щёлкает попугай. — Так или иначе. Вот на что это было похоже: сын миссис Венигер, Джереми, пришёл в зоомагазин прошлым вечером вместе с этой собакой. Той, что с клыками. Следующее, что тебе нужно знать — это что собака бегала по магазину, кусая всех нас. Каждое животное в магазине. Можешь в такое поверить?
— Да, — нетерпеливо говоришь ты. — Продолжай.
Хотя лучше бы ты не просил. Потому что история становится хуже.