Вампиры – дети падших ангелов. Музыка тысячи Антарктид - страница 24

Влад встретил взгляд синих глаз.

– Для вас, – приблизил к нему поднос официант.

– Спасибо, Даймонд, не нужно.

По словам Лайонела этот мальчик с красновато-каштановыми волосами был любимым слугой Анжелики. Самым преданным.

Влад перехватил его ревнивый взгляд на живой подарок из торта и грустно улыбнулся. Не к этому парню – минутному развлечению – стоило ревновать красавицу хозяйку, но, похоже, ревновать к Лайонелу мальчишка просто не осмеливался.

Даймонд безмолвно отошел, и Влад тихо сказал брату:

– Ответь мне… и я уйду.

Лайонел удостоил его мимолетным взглядом.

– А может быть, я не хочу, чтобы ты уходил!

– Что ты с ней сделал?

Брат улыбнулся.

– А если ответ тебе не понравится?

– Лайонел, – прорычал Влад, – говори!

Брат приподнял указательный палец, призывая к тишине. Анжелика под громкое «у-у-у-у» гостей дотронулась до своего подарка. Ее пальчики на загорелой коже юноши казались белее снега. Рука с длинными золотыми ногтями скользнула по упругому прессу и поднялась до ключиц. Парень с прикрытыми от удовольствия глазами млел.

– Он хоть знает? – вырвалось у Влада.

Лайонел усмехнулся:

– Конечно же нет!

«Конечно же нет, – мысленно повторил Влад, – а знала ли Катя, когда он…» – Гнев поднялся изнутри и сковал каждую мышцу в теле.

– Что с тобой? – изумился брат. – Голоден?

Влад в упор посмотрел на него.

– Если ты причинил ей боль…

– Немножко, – абсолютно спокойно заявил Лайонел, с удовольствием наблюдая за сценой в центре зала.

– Где она?

– Полагаю, там, где всегда – у себя дома, – не глядя на него, ответил брат и, одобрительно кивнул Анжелике, которая на потеху гостям продолжала забавляться со своей живой игрушкой.

«Не посмел…» – Волна облегчения прокатилась по спине и наполнила тело необыкновенным теплом. Влад шагнул в сторону дверей с намерением уйти, но холодный голос Лайонела его остановил:

– Если она тебе действительно дорога, уйди из ее жизни. Иначе этой жизнью распоряжусь я сам.

– Сперва тебе придется убить меня! – спокойно предупредил Влад.

Брат насмешливо улыбнулся:

– И тебе прекрасно известно, для меня не составит это труда!

Каждый гость в зале, включая саму именинницу, предпочитали поддерживать хорошие отношения с Лайонелом, в противном случае любой из них рисковал однажды не проснуться. О его жестокости слагали легенды. У него не было врагов. Приезжие сообщали о визите в город за несколько месяцев, чтобы, не дай бог, не явиться без приглашения и не прогневать хозяина Северной столицы.

Влад отвел взгляд от безразличного лица брата и взглянул на корзинку с цветами возле задернутых занавесками окон.

– Чудные ландыши, – словно невзначай проронил он.

Если Лайонел и удивился подобному заявлению, то искусно это скрыл.

Но когда Анжелика, возмущенная их перебранкой, кинула мимолетный взор на корзину с ландышами, на мгновение ее красные губы тронула нежная улыбка.

Никто из гостей ничего не заметил. А ледяные голубые глаза оглядели зал, заполненный розами, и красивое лицо окаменело.

Влад бесшумно проскользнул к выходу из гостиной и притворил за собой двери.

Катя вздрогнула от раздавшегося в пустой квартире звонка. Родители еще в субботу утром уехали на дачу, подарив возможность спать сном младенца хоть все выходные. Девушка спустила ноги с родительской кровати, напряженно дожидаясь, пока телефон смолкнет. Впервые ее не радовало одиночество, хотелось, чтоб мама бренчала на кухне кастрюлями, шумел пылесос, стукалась о плинтуса швабра, орал телевизор, лишь бы не слышать гудение тишины и пугающее эхо телефонного звонка.

Телефон не умолкал, тогда Катя осторожно приоткрыла дверь, проскользнула в большую комнату и, когда трезвон смолк, резко подняла трубку.

– Катю можно? – послышался в трубке знакомый голос.

– Это я, Нин, привет, – с облегчением пробормотала девушка.

Староста группы всегда обзванивала тех, кто без предупреждения вдруг переставал приходить в колледж – обязанность у нее была такая.

– Ты чего на занятия не ходишь? – тоном строгой учительницы спросила Нина. – Заболела, что ли? Голошина что-то там про травму головы говорила…

– Я… да, заболела, – соврала Катя, рассматривая в овальное зеркало синяк на лбу.