Вампиры: Когда ночь сменяет день - страница 37

- Я начинаю понимать, что так привлекло в тебе Арента. Безумие, которое, казалось, ушло вместе с веком дуэлей, когда жизнь ценилась меньше, чем метко сказанное слово.

- Что бы его во мне ни привлекло,- заявила я, отряхивая пыль с одежды,- тебе не следовало отнимать у Арента его игрушку.

- Безумие и глупость,- уточнил Доминик.- Ты плохо знаешь Арента, мой ангел, иначе была бы мне благодарна.

Вдалеке послышался звук полицейской сирены. Со словами "Пора отсюда убраться!" Доминик подхватил меня поперёк туловища, и я почувствовала, как земля быстро уходит из-под ног. Сильно закружилась голова, колени подогнулись, и, больше никем не поддерживаемая, я плавно опустилась на четвереньки посреди какой-то улицы. Из носа хлынула кровь, чего до сих пор со мной не случалось ни разу. Вытерев лицо, я с трудом поднялась на ноги. Доминик смерил меня снисходительным взглядом.

- Жалкое зрелище. В следующий раз пойдешь пешком.

- Так вот каким способом ты перемещаешься из одного места в другое. И зачем тебе тогда машина?

- Очевидно, для того, чтобы ты превратила её в груду металлолома,- огрызнулся он.- Идём!

Я не удивилась, оказавшись перед входом в очередное ночное заведение. Но, против ожиданий, оно было вполне приличным. Доминик толкнул меня за первый попавшийся столик.

- Я оставлю тебя ненадолго. Постарайся за это время ничего не выкинуть.

- Скоро рассвет,- устало возразила я.- Теоретически, ты можешь уже вообще не появляться.

Доминик неприятно ухмыльнулся.

- На сегодня я с тобой ещё не закончил, моя милая.

Он вернулся, когда небо начало светлеть. Вместе мы вышли на улицу, и я с нарочитым недоумением огляделась.

- Помнится, ты был на машине… Ах, да, чуть не забыла! Она ведь осталась на трассе. По крайней мере, какая-то её часть – всё вряд ли удалось собрать. И как ты переживёшь эту потерю?

- Хорошенько за неё поквитавшись, моя радость. Или для чего, думаешь, я хотел дождаться рассвета?

Он схватил меня за плечи, и я второй раз за ночь испытала отвратительные ощущения, сопутствующие его способу передвижения. Правда, на этот раз мне удалось удержаться на ногах и даже презрительно фыркнуть:

- "Ибо скор у мёртвых шаг"[2], верно?

Доминик отвесил насмешливый поклон.

- Мне пора в склеп, chérie. А тебе следует идти в том направлении,- он махнул рукой куда-то вдаль.- Покажи, на что способны живые.

И я осталась одна на обочине дороги. В этот ранний час она была совершенно пустынной, и, ругая Доминика на все лады, я побрела в указанном направлении.

[1] Chérie (франц.) – дорогая.

[2] "Леонора", Готфрид Брюгер.

Глава 5

Не знаю, куда я шла и куда должна была прийти, но спустя пару часов меня, наконец, подобрали и довезли до города. Оказавшись дома, я замертво свалилась в кровать и, кажется, так ни разу не пошевелилась до самого заката. Но, едва последний луч солнца скрылся за горизонтом, Доминик уже стоял рядом. Сорвав одеяло, он грубо стащил меня с кровати и, стукнув по циферблату наручных часов указательным пальцем, заявил:

- Ровно через пять минут выволоку тебя на улицу, в чём стоишь, поэтому советую поторопиться.

Одарив его ненавидящим взглядом, я всё же последовала "совету". То, что Доминик исполнит угрозу, не вызывало никаких сомнений. Во дворе перед домом как ни в чём не бывало стоял серебристый «Феррари».

- Похоже, проклятие хозяев падает и на их вещи,- усмехнулась я, забираясь в машину.- Чем ты его заправляешь? Человеческой кровью?

- Чтобы он заржавел? Ну уж нет!- оскалился Доминик.- И, разумеется, это не тот автомобиль, который, по твоей милости, покоится на свалке. Это его брат-близнец.

Когда он затормозил перед торговым центром, я не удержалась от шпильки:

- Решил пробежаться по магазинам? Вот уж занятие по тебе!

- Я заехал сюда из-за тебя, моё сердце. Ты ведь жаловалась, что заведения, в которых мы были до сих пор, тебя не устраивают. Но, боюсь, в том, что на тебе надето, я не могу представить тебя в приличном обществе.

- Стало быть, себя ты к приличному обществу не причисляешь – если до сих пор мирился с тем, что на мне надето. Что ж, это делает тебе честь.

- Умные обдумывают свои мысли, глупые их провозглашают. Слушая тебя, моя дорогая, с этим трудно не согласиться.