Варфоломеевская ночь: событие и споры - страница 15
. Судя по всему, на Жанну большое впечатление произвели безупречные манеры и такт принцессы, ее ум и рассудительность. Вместе с тем королева Наваррская почувствовала в ней реальную соперницу за влияние на Генриха Наваррского, которого предупреждала позднее, что твердая преданность Маргариты католической религии и своему дому может подорвать все гугенотское движение, добавляя: «Принцесса красива, но прошла школу коррупции»[79]. Наконец, в письме к воспитателю Генриха Бовуару уже слышатся интонации раздраженной свекрови: «Говоря о красоте Мадам, я признаю, что она прекрасно сложена, однако сильно затягивается; что касается ее лица, то оно излишне накрашено, что меня выводит из себя, поскольку это портит ее облик. Но при здешнем дворе красятся почти все, как в Испании»[80].
Долгожданный брачный договор Жанна д’Альбре подписала 11 апреля 1572 г. после долгих колебаний и сомнений. Адмирал Колиньи сыграл в этом деле большую роль, так как Екатерина Медичи, по словам венецианского посла, обещала в случае успеха не препятствовать его сближению с Карлом IX[81]. Неожиданная кончина в Париже королевы Наваррской 9 июня была воспринята двором с облегчением. Отныне внутренних препятствий для совершения бракосочетания почти не было, если не считать непримиримую позицию ультракатоликов герцогов Гизов, находившихся в то время в немилости.
Гизы были особенно оскорблены тем, что их главу в свое время отвергли в качестве достойной партии Маргариты де Валуа. И, быть может, стремление Генриха де Гиза расправиться с королем Наваррским во время Варфоломеевской ночи (возможно, и организация самой резни) во многом носило следы личной мести и многолетней вражды Гизов и Бурбонов.
Пышная свадьба была отпразднована 18 августа 1572 г. по невиданному до того церемониалу, когда невеста-католичка венчалась одна в Соборе Парижской Богоматери, а гугенот Генрих Наваррский, к тому моменту уже король, ожидал снаружи. Судьба продолжала испытывать Маргариту де Валуа: после стольких лет ожидания замужества бракосочетание состоялось, но без должного разрешения папы и без соблюдения обычных церемониальных норм.
Необыкновенно трудный и в итоге бессмысленный путь к «кровавой свадьбе» был пройден. Судьба Маргариты де Валуа стала самым ярким отражением всех бед, которые обрушились на Францию в XVI в., — гражданских войн, потери внешнеполитического авторитета, раздоров в королевской семье. И тем не менее королева Наваррская не допускала по отношению к себе никакого сочувствия, считая это прерогативой королей. Трудно сказать, встречалась ли она когда-либо еще с тем гасконцем, которого спасла в своей спальне в Варфоломеевскую ночь, — Габриэлем де Леви, бароном де Лераном. Вряд ли. Позднее в мемуарах она даже не вспомнит точно его имя. О нем почти нет сведений. Нам удалось выяснить только, что женился он уже на исходе Религиозных войн, а свою старшую дочь назвал Маргаритой[82].
Мы также сочли возможным привести несколько малоизвестных писем, упоминаемых в настоящей статье и касающихся Маргариты де Валуа и Варфоломеевской ночи, из фондов Российской национальной библиотеки и Санкт-Петербургского филиала Института российской истории РАН. В свое время они были транскрибированы и опубликованы Е.М. Вольф и И.И. Челышевой, но без адресов, а также канцелярских и архивных помет[83].
[Себастьян, король Португалии, Карлу IX 17 февраля 1567. Алмейрин]
Оригинал
Muito alto, muito poderoso e christianissimo principe, irmao e primo, eu, Dom Sebastiam, per graca de Deus Rey de Portugual et dos Algarves, daquem et dalem Mar em Affriqua, senhor de Guinne et da India etc., vos emivo muito saudar сото aquele que muito amo e prezo. Joam Pereira Damtas do meu comselho e meu embaxador me emviou vossa carta sobre a materia de meu casameto e m’escrevero о que corn vosco e corn a Rainha vossa may, minha boa irmaa e prima, passara acerqua delà e a vomtade que mostraveis para se comcludir e effectuar. E assy m’escreveo os termos em que ficavam os neguocyos toquamtes ao caso da Ilha da Madeira. E posto que eu deseje e nam somente emtreter, quardar e observar a amtigua amizade damtre estas duas coroas, mas de se oferecer cousa em que se ele possa mais acrescemtar, todavia pareceo me neste neguocio о que vos dira de minha partte о dicto Joam Pereira, meu embaxador. Muito alto, muito poderoso e christianissimo principe, irmaao e primo, Nosso Senhor aja sempre vossa pessoa e real estado em sua sancta guarda. Scripta e Almerim a XVII de fevereiro de 1567. Vosso boo irmao e primo.