Варяго-русская и варяго-английская дружина в Константинополе XI и XII веков - страница 54

которые потрясают на правом плече секирами: ξιϕηϕόροι τινὲς καὶ ραβδοῦχοι καὶ οἱ τοὺς πελέκεις ἀπὸ τοῦ δεξιοῦ σείοντες ὤμου (Psell. р. 142 в конце). Последний признак указывает на Варангов; но остается не совсем ясным в изложении Пселла, суть ли это роды войска, перешедшие от Маниака, или же собственные люди Мономаха.

Конец истории Маниака дает нам повод спросить, что сделалось с Нордманном Гаральдом и его спутниками. Несомненно известно только одно, что в 1044 году Гаральд воротился на север и уже является действующим лицом в Скандинавии. Но он должен был воротиться чрез Киев, где он женился на дочери Ярослава. Есть, следовательно, /89/ прямое указание на то, что он ушел из Византии еще в 1043 году. Если бы связь его с Маниаком в самом деле была так прочна, как представляет это сага, то мы могли бы сказать, что он был в числе людей, воротившихся на родину после смерти Георгия. Во всяком случае, Гаральд едва ли мог оставаться в Константинополе весь 1043 год. [82] В июне месяце Русские, предводительствуемые сыном Ярослава Владимиром, угрожали Цареграду; союзниками Русских были «жители северных островов океана», то есть, Скандинавы. Очень возможно, что и Гаральд был в числе их, как зять Ярослава или еще только как жених Ярославны.

Поход Владимира Ярославича на Константинополь имеет не прямое отношение к нашему вопросу. Мы поэтому и не будем излагать того, что о нем известно из давно изданных источников. Но, исполняя данное обещание, мы приводим здесь рассказ Пселла (стр. 143–147), только недавно обнародованный и представляющий некоторые очень важные черты. [304]

«За низложением тирании (Маниака) последовала варварская война: русские ладьи (σκάϕη 'Ρωσικά), превышающие, так сказать, всякое число, прибыли в Пропонтиду, или тайком пробравшись мимо тех, которые должны были запирать (путь в нее), или, проложив себе дорогу силою; густое облако, поднявшееся с моря, наполнило столицу мраком. Дошедший в своем рассказе до этого места, я хочу объяснить причины, вследствие которых они произвели это морское движение и наступление, тогда как император ни в чем не показал себя их противником.

«Это варварское племя всегда питало яростную и бешеную ненависть против греческой игемонии (ἐπὶ τὴν ῾Ρωμαίων ἡγεμονίαν); при каждом удобном случае изобретая то или другое обвинение, они создавали из него предлог для войны с нами. Когда умер наводивший на них страх император Василий, когда брат его Константин совершил предназначенную ему часть века, и зять его принял власть, [83] они тотчас возобновили против нас /90/ старую вражду и вскоре начали готовиться к будущим войнам. Но и царствование Романа показалось им блистательным и славным, а сами они не были в порядке со своими приготовлениями (не успели довершить приготовлений). Когда же и Роман, прожив короткое время, оставил царство, и власть досталась какому-то неизвестному Михаилу, то они стали вооружать против него собственные силы и, решив напасть на нас с моря, нарубили вверху лесу, выстроили из него малые и большие ладьи, тайком в короткое время сделали достаточные приготовления и уже готовы были плыть на Михаила большим флотом. Когда все было у них устроено, и война уже должна была начаться, сам император предупредил их нашествие, расставшись с земною жизнью. Умер и преемник его, едва оставив след во дворце, а власть перешла к Константину. Хотя варвары и не имели против него никаких обвинений, могущих служить предлогом для войны, но чтоб их приготовления не оказались бесполезными, они подняли против него войну беспричинную: [305] такова безвинная вина их устремления против самодержца. Когда ж они, тайно пробравшись, очутились внутри Пропонтиды, то сначала полагали на нашу волю — заключить мир, если бы мы захотели заплатить им большую цену за этот мир; они определяли и число — именно тысячу статиров на каждую ладью, так чтоб условленно было, что не иначе отсчитаны будут эти статиры, как на одну известную ладью их. Они предъявляли такие желания или потому, что предполагали у нас какие-то золотые источники, или потому, что, решившись во всяком случае сражаться, (нарочно) выставляли неисполнимые условия, дабы война с их стороны имела благовидный предлог. Когда их послы не были даже удостоены ответа, то (варвары) так были дружно настроены и так надеялись на свою многочисленность, как будто они рассчитывали сейчас же взять город со всеми его жителями.