Ваш о. Александр - страница 13
14/4 [1978]
Дорогая Дина!
Спасибо за теплое и откровенное письмо. В ответ напомню Вам одну вещь, о которой, по–моему, как‑то писал.
Давным–давно жил на Востоке один богатый человек. Он имел все, о чем мог мечтать иметь в то время богач. Но однажды ощутил себя нищим. Ощутил, что все это настоящая труха. И написал он горькую книгу, книгу о тщетности и суетности всех человеческих желаний. Всему дал он суровую и беспристрастную оценку. Вывод: «участь сынов человеческих и участь скотов — одна». Чтобы подчеркнуть предельный уровень своих возможностей, он писал от лица царя Соломона, которого считали самым богатым и счастливым царем древности. И подписался не своим именем, а четырьмя буквами — КХЛТ. Это слово расшифровали как «кохелет» — «проповедник». Многие богословы, решив, что это действительно писал прославленный царь, чтили книгу, но втайне ужасались ее содержанию. Один даже приписал к ней смягчающий эпилог.
Прошло время. Иудейские богословы включили, после некоторых колебаний, книгу в Библию, а потом их примеру последовала и Церковь. В чем же дело? Зачем это меланхолическое и мрачное писание вводить в книгу надежд?
Ответ — в Вашем письме. Нужно, чтобы в какой‑то момент человек взглянул спокойно на свою жизнь и увидел, что только в ней одной нет смысла. Что только когда мы поднимаемся за пределы эмпирического, мы находим крылья. И себя. Таков смысл опыта Экклезиаста. Его рефрен: «Все суета»— есть лишь первый шаг в открытии иного измерения жизни. А оно глядит на нас через все: через облака над головой, через глаза любимого человека, через звезды на небе. Оно как бы рассеяно, рассыпано вокруг и только ждет, чтобы ты узнал Его. И тогда мир заговорит, и будет это уже не мир, а Высший.
И третий шаг: увидеть Его в лике Назарянина, который обращен к нам всегда. Вглядываясь в этот Лик, вслушиваясь в Его голос, мы, наконец, достигаем желанной встречи. Вернее, опознанной встречи. Он говорит в нас всегда, но голос Его очень тих. Мы сами его заглушаем своей суетой и трескотней. «Бог произносит свое слово в молчании»— гласит древняя мудрость.
Вот пока и Вам я пожелаю прислушаться к Молчанию. К тишине. Чтобы узнать этот самый родной нам голос. И тогда все, что нас окружает, обретет иной, более полный и глубокий смысл.
Это мое Вам, Дина, пасхальное пожелание.
Поклон Яше.
Ваш о. Александр Мень
Христос Воскрес!
Дорогие Дина, Яков и дети! Поздравляю вас с праздником. Пусть будет с вами присутствие Вечноживого. Наша жизнь — постоянное умирание. Но если мы с Ним — то мы и воскресаем.
Обнимаю вас, с любовью.
Ваш о. Александр Мень
25 апреля 1978 г.
Дорогой отец Александр!
В те дни, когда я Вам писала свое «внеочередное» письмо, я думала, что пришел конец — мир распадался, был ватным и пустым. Мои страдания были просто нечеловеческими, и никакие прежние переживания не могли сравниться с тем состоянием, которое было у меня этой зимой. Это не депрессия, это ниже, просто распад, где‑то на пределе человеческой психики. «Через горнило страданий» прошла вера Достоевского и моя тоже (теперь мне только осталось написать «Братьев Карамазовых»).
И вдруг на исходе марта я проснулась утром, и все осветилось, и я увидела свет внутри себя. В тот день была плохая погода, но во мне было светящееся тепло. И все обрело смысл. Я поверила в Мировой дух. Многое еще совсем не понимаю: обряды, службы, церковь, но Высший Сам уже со мной.
Вспоминая свои зимние страдания, я леденею: так люди сходят с ума или кончают с собой. Или?
Я долго думала, что люди верят, чтобы совсем быть не похожими на зверей, что религия — это моральное учение (я‑то, дескать, и так хорошая, а вот другие пусть верят, чтобы достигнуть моего совершенства). Однако все мое «совершенство» куда‑то делось в эту зиму, и вокруг меня в эти черные блаксбургские дни был только распадающийся кошмар, превративший мое «совершенство» в пустоту. Встреча с пустотой была неприятная.
И вот произошло это чудо! И опротивевший мир и человек вдруг стали иными. Я ведь пыталась найти причину своему страданию вовне — в плохой погоде, в Америке, в американском человеке, в отсутствии поблизости друзей и т. д. Без языка лишилась последнего удовольствия. Все сваливала на обстоятельства.