Васильковский криминальный букет - страница 11

  - Всенепременно! А ты куда собрался? - подозрительно посмотрела на него Ольга.

  - Хочу одно белое пятно ликвидировать, но пока тебе ничего говорить не буду.

  - Понятно, опять какие-то дела по музейному экспонату. Зря время тратишь, Сережа.

  - До вечера, Оля. Встретимся в театре.

  Сергей вышел из кабинета. Ольга посмотрела ему вслед и, покачав головой, стала разбирать бумаги на письменном столе.

  Дом под номером двадцать один находился на углу улицы Ньютона за высоким глухим забором с большой табличкой "Во дворе очень злая собака", поверх забора была натянута колючая проволока.

  Сергей уже поднял руку, чтобы постучать в калитку, но, передумав, перешел улицу. Во дворе дома напротив пожилая женщина перебирала вишни за деревянным столиком.

  - Мамаша, - позвал Сергей, - можно с вами поговорить?

  - Заходи, сынок, если поговорить нужно, - женщина подошла к калитке. - Может, молочка хочешь купить? Или вот ягодок?

  - Нет, мамаша, я из области следователь. Хочу с вами поговорить.

  - Из области? Следователь? - испугалась женщина. - Проходите, конечно. Но я ведь ничего не знаю.

  Сергей вошел во двор.

  - Меня зовут Сергей Дмитриевич, - представился он. - А вас как?

  - А меня баба Даша. Ой, простите, пожалуйста, товарищ следователь. Проскурина Дарья Игнатовна.

  - Так чего же вы не знаете, Дарья Игнатовна? - Сергей прошел во двор и сел на скамеечку под домом так, чтобы его не было видно с улицы.

  - Да я ничего не знаю, Сергей... Сергей...

  - Дмитриевич, - подсказал Сергей.

  - Сергей Дмитриевич, - послушно повторила баба Даша. - Ничего такого не знаю, что может быть следователю интересно. Вы же, наверное, живодера этого ищите?

  - Конечно, ищем, - Сергей взял вишенку. - Можно?

  - Ой, да конечно, кушайте, сколько хотите! Только они не мытые, - предупредила баба Даша и поспешно добавила:- Но я их ничем не опрыскиваю! Как сейчас говорят, экологически чистые.

  - Скажите, Дарья Игнатовна, вот напротив вас в двадцать первом номере живет...

  - Надька Белова, - охотно подсказала баба Даша.

  - Расскажите мне про нее, - попросил Сергей, вертя в руках две вишенки на одной веточке.

  - Что я могу о ней сказать? Мы с ней вот так напротив почитай сорок лет живем, а я про нее ничего сказать не могу.

  - Почему? - удивился Сергей.

  - А потому что ничего не знаю, - сказала баба Даша. - За сорок лет кроме "здрасьте" она мне ничего не сказала. Да не только мне. Вы любого на нашей улице спросите, каждый то же самое скажет. Никто у нее в доме не был, и она ни у кого.

  - Как же так? Но бывают же какие-то общие дела у жителей улицы, какие-то сборы. Ну, я не знаю, похороны соседей, например, - пытался разговорить бабу Дашу Сергей.

  - Бывают, - согласилась та. - Деньги она всегда квартальному сдает исправно на любые нужды. Даже не спрашивает, на что собирают, но за калитку к ней никто не заходил ни разу.

  - Может, приходит к ней кто-нибудь в гости...

  - Никто и никогда, - отрезала баба Даша. - По крайней мере, я не видела. Да и другие соседки тоже, иначе бы я уже знала. Мебель она по приезде новую завезла, холодильник, телевизор. Вот грузчики заходили и все. Даже ремонт в доме сама делает.

  - А кто жил в этом доме до нее? - спросил Сергей.

  - Абросимовы. Муж и жена. Они были бездетные, да и вообще безродные. Тетя Поля умерла, так дядька Кирилл ее даже домой не привез. Так из больницы и хоронили. А через несколько месяцев и он умер. Вот тогда я впервые в дом их попала. Меня милиция понятой позвала, когда двери взламывали. Я думала, у них там богатства несметные, что такой забор выстроили вокруг дома и электричество по проволоке пустили, а там не то, чтобы нищета, но очень-очень по-простому все было. Участковый тогда сказал, что даже продавать особо нечего. Они ведь безродные были, так что все государству осталось. Дом постоял пустым полгода или чуть больше, и его Надька Белова купила. То ли дом такой, то ли случайно так вышло, что Надька себя точно так же, как и прежние хозяева повела: она ни к кому, к ней никто.