Васильковый гуру меча - страница 11

Она, как и Харуюки, на своей шкуре испытала устрашающую мощь первой формы Метатрон. Мало того, что та была фактически неуязвима, потому что увидеть её и нанести урон можно лишь на уровне «Ад», так ещё и по силе практически не уступала Четырём Богам, испепеляя всё живое мощнейшим лазером. Разумеется, у первой формы Аматерасу будут свои особенности, но в том, что она настолько же опасна, сомневаться не приходилось. А для встречи с самой Аматерасу непременно придётся победить её первую форму, не полагаясь на хитрости с особенностями уровней.

— Нет-нет-нет, Тию, ничего не выйдет, — заявил Харуюки, мотая головой. — Наша позавчерашняя победа над Метатрон — настоящее чудо, один случай из ста. Сама подумай: за восемь лет существования Ускоренного Мира ни одному бёрст линкеру ни разу не удалось дойти до второй, настоящей формы Святой. Одержать ещё одну такую же победу за такой короткий срок — это…

— Кроу, — вдруг вмешалась притихшая было Цубоми.

— А… да?

— Я только что вспомнила про твоё обещание.

— Э-э, кому?

— Аматерасу.

Харуюки на миг опешил и собирался было возразить… но успел вспомнить.

Перед началом Конференции Семи Королей он разговаривал с Аматерасу на высшем уровне и пообещал ей кое-что — вернее, это она заставила его пообещать. На память пришли слова Святой:

«Внемли, Сильвер Кроу. Коль вознамерился благодарить, не надейся, что слов на высшем уровне хватит. Утрудись посетить мой храм, да не забудь подношение».

Более того, вчера вечером он попал на высший уровень из дома Черноснежки, где Аматерасу дополнительно приказала:

«Негодяйка Метатрон без конца хвастается тем, что вкушала некий торт. Моя персона желает отведать такой же».

— А-а… Да, я ей обещал… что приду в Аманоивато с тортом… — сказал Харуюки, обречённо кивая.

— Советую поскорее сдержать своё слово, — продолжила Цубоми с полуулыбкой. — Тебе должно быть ясно, что Аматерасу запоминает все разговоры дословно и навсегда. Ты очень пожалеешь, если не сдержишь слово и расстроишь её. Я серьёзно.

Харуюки хотелось уточнить, для чего она добавила «я серьёзно», но испугался того, что может услышать.

— Но это ведь невозможно… — пожаловался он вместо этого. — Я могу принести торт, как обещал, но на меня нападёт первая форма…

— Я думаю, Аматерасу этого и ждёт, — Цубоми продолжала улыбаться. — Ей кажется, что раз ты смог освободить тело Метатрон из подземелья парка Сиба, то придумаешь, как победить первую форму Аматерасу, не ослабляя её саму.

— Э-э… Но ведь Метатрон говорила, что Аматерасу — затворница, которая даже на высшем уровне почти не появляется.

— Думаю, что… — начала было Цубоми, но мотнула головой. — Нет, хватит пока бредовых догадок. Аматерасу и Метатрон говорят с нами, но они в корне отличаются от нас. Вряд ли мы можем понять, чего они хотят на самом деле.

Харуюки машинально открыл рот, чтобы возразить, но не нашёл слов и лишь молча засопел.

Он уже долгое время верил в прямо противоположное, полагаясь на то, что видел и слышал сам. Он считал, что хотя Метатрон — существо Ускоренного Мира, по своей сути она ничем не отличается от человека. У неё есть эмоции, она способна на смех, слёзы и даже любовь.

Но, возможно, он всего лишь выдавал желаемое за действительное. Может, Цубоми права, и между искусственными интеллектами вроде Метатрон и людьми вроде Харуюки действительно есть непреодолимая пропасть?

Но даже если так, эту пропасть можно сократить. Разговаривая снова и снова, проводя вместе долгое время, они должны постепенно понять друг друга. И это ещё одна причина, по которой они обязаны освободить Аматерасу из плена первой формы, которая уже восемь тысяч лет скрывается в глубине великого подземелья.

Харуюки глубоко вдохнул, выдохнул и сказал:

— Да, я найду её, ведь я обещал… Когда мы спасём Черноснежку-семпая, я приду в Аманоивато с тортом.

— Вот и правильно. Уверена, в Аманоивато твой меч тоже пригодится.

На секунду растерявшись, Харуюки понял, что Цубоми говорила о Ясном Клинке с усилением на полную стойкость к жару. Громадную стоимость этой прибавки оплатила именно Цубоми.

— Ах да… Огромное спасибо за тот раз, — Харуюки поклонился одновременно с тем, как Тиюри откинулась на спинку кресла.