Вчера - страница 11
В первые дни войны около детсадика рабочие судоремзавода быстро вырыли большие бомбоубежища, но детям, к счастью не пришлось их опробовать «в деле», хотя несколько раз, в порядке учебы, дети размещались в них, ведомые воспитательницами. В бомбоубежищах приятно пахло свежераспиленными сосновыми досками, там было прохладно и темно, то есть интересно с детской точки зрения.
Потом вскоре по ночам начались бомбежки города и заводов. Во дворе домика на улице Кошевой 17 хозяева вырыли по требованию властей в огороде так называемую щель, нечто вроде узкого длинного окопа в рост взрослого человека. Во время ночных воздушных тревог, когда весь город был взбудоражен гудками заводов и сирен, иногда поздним вечером, иногда глубокой ночью Семёна, всегда сонного, мама закутывала в одеяло и тащила в эту самую щель, где стоя размещалось несколько человек, всё население домика. Налет продолжался долго, думается, не меньше часа. Гудели невидимые самолеты, вякали зенитки, рвались, ухая, бомбы. Эти несколько ночей, которые запомнились Сеньке, были прохладными, тихими, светила полная луна, которая иногда на несколько секунд пряталась в высокие перистые облака. Утром главным разговором жителей было обсуждение ночного налёта. Пацаны постарше с улицы Кошевой вели неплохую коммерцию, собирая и затем обменивая на всякие пацаначьи всякости осколки авиабомб.
Анна с сыном оставались пока в Запорожье. Город пустел.
Верхушка, то есть начальники разных организаций, проводили эвакуацию своих близких. В их ведении был транспорт, но семей рядовых работников не брали.
Поезда не ходили, мосты были взорваны, самолеты фашистов бомбили всё подряд.
19‑го августа Анна в середине дня пошла на пристань забрать трудовую книжку и получить обещанный расчёт.
Добираться до пристани оказалось непросто, потому что вся Дубовая Роща и прибрежные дома оказались залиты днепровской водой, как бывает весной в мае во время наводнения и сброса лишней воды ДнепроГЭСом. Вчера вечером наши взорвали ДнепроГЭС и вода хлынула ужасным 30-ти метровым валом и снесла всё на своем пути.
Днепр разлился так, что затопило всё, что за речкой Московкой, включая Дубовку и Пристань, а сама Московка вышла из берегов и подтопила даже окраинные улицы, вроде Артёма, Кирова и 1‑й Московской. Трамвай № 5 от площади Свободы до Пристани по Глиссерной, понятно, не ходил, потому что трамвайные пути скрыл метровый слой воды. Но откуда–то, как бывает в период майских наводнений, взялись два лодочника, которые бесплатно возили редких граждан на Пристань и обратно.
На конечной остановке 5‑го трамвая у Пристани лежал на боку затопленный наполовину, сваленный водяным валом трамвай. Лодка проплыла мимо красного вагона, расталкивая носом всякий мусор, доски и какой–то хлам, в изобилии плававший после вчерашнего потопа. Неподалёку громоздился речной буксир, выброшенный на берег огромной волной. Чуть дальше громадился выброшенный на берег облепленный ракушками и тиной дебаркадер.
Здание Аниной конторы стояло на бугре у судоремонтного завода, основательно затопленного и растерзанного шальной днепровской водой. Стены конторы устояли под напором стихии, хотя высаженные окна и двери первого этажа красноречиво говорили о том, что здесь творилось ночью. Самое удивительное, что в конторе нашлись сотрудники при делах и ещё с крылечка были слышны бодрые щелчки счёт и взвизги арифмометров на втором этаже, до которого ночью не добрался девятый вал. Даже касса работала! Анна получила не только трудовую, но и 18 рублей под расчёт.
В городе стояла зловещая тишина и запустение, с часу на час ждали немцев — народ по такому счастливому случаю третий день грабил мельницы и магазины. Зачем–то взорвали и сожгли здание НКВД, много других хороших зданий. Жаль было взорванного мелькомбината, что у Южного вокзала, на выезде на Симферопольское шоссе. Власть, однако, опомнилась, и через пару дней в городе был восстановлен железный порядок…
Вторую ночь город обстреливался с Правого берега вражескими минометами и артиллерией. Утром вся главная улица — Карла Либкнехта — была усеяна осколками стекла. Грабеж магазинов почти прекратился после вмешательства военных патрулей. Вчера одна женщина была прилюдно застрелена прямо на выходе из разграбленного магазина. Говорят, что комендант города, о котором до того никто ничего слыхом не слыхал, написал на обёрточной бумаге от руки приказ с предупреждением, что за грабеж — расстрел на месте. Такой приказ видели в центре, на двери «Люкса». Подпись была — Комаров. Хотя Комаров — 1‑й секретарь горкома, а никакой не комендант. Люди, встречавшиеся на улицах, были встревожены и обеспокоены, а попадались и такие, что посмеивались…