Вчера - страница 17

И вот, наконец, выпускные экзамены. Главный — сочинение по русской литературе. Семён выбирает «общую» тему о декабристах, которые «разбудили Россию». Потом несколько других экзаменов, и остается ждать решения горОНО. Приходит решение. Медали у Раи Рудзевич, у Софы Габрилович, у Вали Деннис и у Семёна. У Валюши Деннис — золотая. У него — серебро. Четверка по сочинению. Его классная Елена Сергеевна в трансе, к чему придралось горОНО, ведь школа выпустила Сенькино сочинение с пятёрой. Оказалось, стилисты из горОНО посчитали, что сказать «декабристы отваживались критиковать царский строй» будет не по–русски. Им знаком глагол «отваживать» (отучать от чего–либо), но неизвестен глагол «отваживаться»… И за что тогда медаль «За отвагу»? Ну да ладно, против ветра не плюют… Что–то не получилось и у Ёни Пинкера. Да, впрочем, все понимали, что именно не получилось у него, умнейшего паренька, восемнадцать лет тому назад…

Перед выпускным едва ли не каждый день по вечерам гуляли с Валюшкой по весеннему городу, болтали, уединялись где–нибудь в малолюдном месте на скамейке и целовались, целовались…

Как–то, сидя тёплым вечерком под тенистыми акациями в сквере площади Свободы, не заметили, как к ним подвалил небритый смурной мужик. Тогда уже партия, боясь неконтролируемой благодарности народа, начала по амнистии выпускать зэков из лагерей и тюрем. Понятно, что до политических вначале руки не дошли, возражал Лавретий Павлович, а уголовщина, как классово близкая, попёрла на свободу…

И вот такой прохвост навис над обнявшейся парочкой. Сильно, выворачивая, схватил Сеньку за левую руку и прохрипел:

— Котлы сымай, сука!

Но не найдя часов на хилой ручке маменькиного сынка, брезгливо харкнул и сплюнул туберкулёзную харкотню себе под ноги, едва не обгадив новые брюки Семёна.

Валюша возмущённо подняла на него ясные комсомольские очи:

— Что вы себе позволяете, гражданин?..

Гражданин икнул и не остался в долгу.

— А ты, проблядь, молчи, а не то морду подремонтирую. Поняла?

И, ожёгши напуганных комсомольцев ненавидящим взглядом, неспешно удалился в сторону кинотеатра.

Оторопевшие ребята сидели, оцепенев, как оплёванные. Потом оклемались и стали разбирать данный случай.

Часы в тот вечер на руке у Сеньки были. Мама дала ему пофрантить свою премиальную «Звезду», вызывавшую зависть всей бухгалтерии. Но Семён по привычке соригинальничал и одел их на правую руку…

Гремит выпускной бал. Директор школы милейший Пётр Михайлович Неприступенко поздравляет выпускников. Им вручают аттестаты зрелости, а медалистам обещают выдать медали в ближайшие дни. Принаряженные счастливцы танцуют с учителями и друг с другом. Семён упорно не отходит от Валюши. У неё замечательное платье из розового поплина. Им хорошо вдвоем. Но вокруг много людей. И они нагло уединяются в первом попавшемся тёмном пустом классе и долго целуются, как будто в первый раз.

Застолье. Сенькиной и Валиной мам за столом нет. Они у них скромняги, а таких в школу не затянешь. Ну и ладно. На столе много всякой всячины и шампанское, шампанское… Сашка Каракуля, Борька Калмыков и Толик Белгородский уходят в неосвещённый двор за туалет раздавить по–взрослому бутылку водяры и покурить. Приходят «косые». Стыдоба! Сенька и Ёня почти на уровне, хотя и им ударило в головы непривычное «Советское шампанское».

На рассвете, как водится, когда разошлись подобревшие родители, народ устремился гулять по городу.

Широкой шеренгой прошли, галдя и оря, по Карла Либкнехта, добрались до площади Свободы, свернули налево, вниз в сторону Дубовой Рощи. Некоторые разбились на сложившиеся за последние два года пары. Мальчики набрасывают на плечи девочек пиджаки, ведь к утру посвежело. Но мальчиков раз–два и обчелся, а девочек в три раза больше… Свободные девочки идут по–двое, по–трое, тесно прижимаясь друг к дружке. Свобода!