Вдова Кудер - страница 28
— Нет.
Она по-прежнему ему не верила.
— И ты не знаешь, что он женился на девчонке, которая на два года моложе меня? На продавщице из кондитерской…
— Рано или поздно это должно было случиться.
— И что ты собираешься делать?
— А ты?
— Что, я? Клянусь, Жан, я тебя не понимаю… Ты говоришь какую-то бессмыслицу. Ты не хочешь разговаривать. Ты кого-то ждешь?
— Нет. Я жду половины двенадцатого, чтобы поставить картошку.
— Ты здорово намучился?
— Когда? Когда застал папу с Люсеттой?
— Что ты болтаешь?
— Да нет, ничего. Ты знаешь, мне часто вспоминается один случай. Я думаю, он многое решил. Мама только что слегла…
— Но тебе же было всего девять лет!
— Вот именно. Около ее комнаты была ванная, а рядом гардеробная, где хранилась одежда. За пять минут до этого пришел врач. Мама, которую мучили боли, задремала. Я хотел войти в гардеробную и застал там папу с Люсеттой. Сказать тебе, в каком они были виде?
— Замолчи!
— Ну, тогда скажи, зачем ты приехала?
— Ладно! Мы больше не видимся с отцом! Через несколько дней после его свадьбы был скандал. И когда я узнала, что ты здесь, я подумала, что ты приедешь в Монлюсон.
— Зачем?
— Не валяй дурака, Жан! Папа, наверное, ждет твоего приезда. Ты не заставишь меня поверить…
Когда Жан поставил кастрюлю с картошкой на огонь, подбросив в печку немного дров, она резко встала, крайне возбужденная.
— Успокойся же! И кончай эту комедию.
— Какую комедию?
— Ты хочешь меня убедить, что действительно собираешься остаться в этом доме? Но в качестве кого?
— Слуги!
— Слуги?! Ну и ну…
— Показать тебе моих кур? Через несколько дней в инкубаторе вылупятся шестьдесят цыплят.
— И ты не хочешь повидаться с отцом, не так ли? И не хочешь потребовать у него свою долю маминого наследства?
— Я об этом не думал.
— Не хитри, Жан. Ты же знаешь, что со мной это не пройдет. Я-то тебя слишком хорошо знаю.
— Ты так думаешь?
Она нетерпеливо топнула ногой:
— Зачем ты полез в шкаф?
— Достать водку и стаканы. Я хочу пить. Может, выпьешь смородиновой наливки?
— Я серьезно говорю. Если хочешь жить по-своему, это твое дело. Ты мне расскажешь, когда повидаешься с отцом…
— Ты собираешься его разыскать?
— Я ему написала.
— Потребовала свою долю материнского наследства?
— Это наше право. Филипп вложил большие средства в свою клинику. Знаешь, как реагировал отец?
— Нет.
— Он ответил мне по телефону. Я знала, что в конце концов он отзовется. Он заявил мне, что, пока он жив, не даст ни су. Он утверждает, что женился на матери не из-за денег и все, что он имеет, заработано им самим.
— Это верно.
— Как ты смеешь так говорить?
— По правде сказать, мама всегда болела… Она бы не могла…
— Но ведь это не причина лишать нас наследства. Ну ладно, я думаю, поскольку ты поедешь к нему…
— Нет.
— Что нет?
— Я говорю, что не поеду.
— Ты надеешься закончить свои дни в этом доме?
— Может быть, и так.
Ей хотелось разреветься. Как всегда, на нервной почве. Малейшее препятствие, малейшее несогласие приводило ее в такое состояние.
— Я скажу Филиппу…
— Что ты ему скажешь?
— Ты ведь нас ненавидишь, правда?
Почему статья двенадцатая постоянно вертелась у него в голове, как припев популярной песенки?
«Смертный приговор осуществляется путем отсечения головы».
— Теперь я начинаю понимать, что ты вернулся в наши края только для того, чтобы довести нас. Ты даже не прячешься. Называешь свое имя всем и каждому. Люди-то уже забыли. А теперь начинают вновь говорить. Признайся, что собираешься добиться, чтобы папа отдал тебе твои деньги! Ты нарочно одеваешься как бродяга и живешь черт знает с кем.
— С Тати.
— Что ты говоришь?
— Я говорю, что живу с Тати. Это моя любовница. Есть еще старый развратник, как она его называет. Ее свекор. Иногда она спит с ним — это вроде конфетки, которую дают ребенку, чтобы хорошо себя вел. Это единственный способ сохранить дом.
— Жан!
— Что?
— Мне плохо от этого. Неужели ты не понимаешь? Я знаю, ты это делаешь нарочно. Я же приехала помочь тебе. Филипп помог бы тебе устроиться.
— Где-нибудь подальше отсюда!
— Я тебя умоляю! Ты все время шутишь. Хочешь, я встану на колени? Я чувствую, ты еще наделаешь глупостей. Ты пошел по дурной дорожке.