Вечер в Нуэво-Леоне - страница 2

Мы с женой вздохнули с облегчением. Уже пройдя полпути к лестнице, мы оглянулись и обнаружили, что хозяин все еще стоит, за своей конторкой. Снова взгромоздив очки на нос, он склонился над книгой, перечитывая мою запись.

— Почему? — спросила она.

— Ваш супруг еще не зарегистрирован в отеле «Реформа». Когда он прибудет, он должен вписать свою фамилию в эту книгу, и тогда я смогу отвести вам комнату на двоих, сеньора.

Он глядел на нас все более сурово.

— Но что же нам делать? — растерянно спросила меня жена.

— Не знаю, — ответил я ей. — Не знаю, что нам делать.

Пока мы стояли в полном недоумении, хозяин снял с доски, висевшей за конторкой, два ключа и повел нас к лестнице. Молча мы последовали за ним, не решаясь сказать ни слова хотя бы шепотом.

Поднявшись в холл второго этажа, хозяин отпер одну из дверей и с поклоном пропустил в нее жену. Но прежде чем я успел пройти за ней следом, он стал на пороге, загораживая мне проход.

— Нет, сеньор! — сказал он, качая головой. — Это невозможно!

Я видел, как жена, поднявшись на цыпочки, выглядывает через его плечо. Она не могла вымолвить ни слова.

Уронив чемоданы, я двинулся на него.

— Позвольте мне еще раз объяснить вам, сеньор, — начал я, изо всех сил стараясь подавить раздражение. — Мы обвенчаны. Моя жена носит обручальное кольцо. Мы хотим занять нашу комнату и наконец отдохнуть. Мы очень устали. Мы весь день ехали сегодня от побережья через пустыню.

Он повернулся к жене и посмотрел на нее. Она умоляюще посмотрела на него.

Немного поколебавшись, он пожал плечами и отступил с глубоким поклоном.

— Я приношу извинения за свою ошибку, — сказал он. — Временами я никак не могу понять обычаев янки. Прошу вас, примите мои извинения!

С новыми поклонами он задом попятился до самой лестницы. Я вбежал в комнату, захлопнул дверь и крепко запер ее, не дожидаясь дальнейших осложнений.

Мы постояли у двери, прислушиваясь, как он спускается с лестницы, и успокоились, только когда он сошел вниз.

Однако вскоре нас разбудил внезапный стук в дверь. Затаив дыхание, мы прислушались. Через минуту стук повторился еще громче. Не отозваться было нельзя.

— Кто там? — крикнул я в темноте.

— Это я, хозяин, сеньор, — ответил он. — Пожалуйста, сейчас же отоприте дверь!

— И не думай! — прошептала жена. — Если он опять начнет спорить, нам не уснуть до утра.

— Но он может выломать дверь, — сказал я.

— Пусть ломает, — сказала, она устало. — Это его дверь.

Мы притаились и притихли.

Новый стук потряс все здание и больше не прекращался.

— Лучше выяснить, что ему надо, — сказал я. — Все равно нам не уснуть.

— Только не давай ему опять затевать спор, — шепнула жена. — Скажи ему, что теперь поздно спорить, но что мы поговорим с ним утром, после завтрака.

Я зажег свет.

— Что вам угодно, сеньор? — спросил я его.

— Дверь должна быть открыта немедленно! — сказал он во весь голос, заглушая собственный стук.

Я встал и повернул ключ. Хозяин стоял в дверях. Он не переступал порога.

— Это невозможно! — в крайнем возбуждении сказал он.

— Что невозможно? — спросил я.

Вы не можете спать с сеньоритой, — громко сказал он.

— Он опять за свое, — вздохнула жена. — Опять все сначала!

Я слышал, как открывались двери номеров, выходивших в холл. Все в гостинице были взбудоражены его криком.

— Послушайте! — сказал я сердито. — Здесь нет никакой сеньориты! Это моя жена!

— Это невозможно! — старался он перекричать меня.

— Что невозможно? — взревел я.

— Вы должны занять отдельную комнату, сеньор! — безапелляционно заявил он. — Завтра, если того пожелает сеньорита, вы сможете с ней обвенчаться, и тогда завтра вечером вам можно будет не занимать отдельных комнат. Но сегодня это необходимо.

Я беспомощно оглянулся на жену.

— Что нам делать? — спросил я.

— Боже мой! — сказала она. — Неужели его нельзя вразумить?

Я повернулся к хозяину и открыл было рот, чтобы его вразумлять. Но не успел я сказать и слова, как заговорил он.

— Это невозможно, сеньор! — повторял он, протискиваясь мимо меня в комнату.

Не успел я опомниться, как он уже вел меня через холл, мимо сонных постояльцев, выглядывавших из своих комнат. Он отпер какую-то дверь и зажег свет.