Вечеринка в стиле фаду - страница 6
В какой-то момент Эрик вспомнил про неудавшийся эксперимент Стивена Хокинга с приглашением народа на вчерашнюю вечеринку - и вдохновился. Пусть он и не гений, но зато знает, что путешествие в прошлое возможно. И его вечеринки приобрели смысл и цель.
На каждую он приглашал двадцать человек до вечеринки и четверых - после. Как же тщательно он их выбирал! Учитывал даже легчайшие намёки на минимальнейшую вероятность их принадлежности к другому времени. Как же старательно он выбирал темы вечеринок! Чтобы эти, подозреваемые, соблазнились.
Приглашённые "до" за право прийти буквально дрались. Приглашённые "после" не появились ни разу. Хотя потом долго звонили, сокрушались, выпрашивали приглашения на следующее мероприятие и требовали уволить курьера.
С горя у Эрика опять появилась мысль пойти чему-нибудь поучиться, чтобы совсем не одуреть - хоть на МВА, хоть просто на экономику или юриспруденцию. Только бы мозги хоть чем-то занять. А со всем этим бредом заканчивать: вот проведёт последнюю вечеринку с очень подходящими его тоскливому настроению песнями фаду, и будет что-то решать.
***
Проснулся Эрик оттого, что в глаз ему вонзился острый луч солнца. Попытавшись отклониться, он почувствовал, что спина затекла, а в черепе при малейшем движении как будто перекатывается биллиардный шар, замыкая нервные окончания, которые простреливают всё тело импульсами боли.
Он с трудом выбрался из кресла, застонал, поскользнувшись на остатках лужи, по стеночке дополз до холодильника и обнаружил, что "Боржоми" закончился. Водопроводная вода на вкус показалась омерзительной. Прохладный душ приносил облегчение только пока он под ним стоял. День прошёл в мучениях, полубреду и тщетных попытках прийти в себя.
А вот следующее утро показалось бодрым и радостным. Проснулся Эрик поздно. Голова не болела. Настроение было превосходным. И решение пришло само собой: учиться. В университете Коимбры. Заодно и фаду поучится петь. Уж чего-чего, а тоски по потерянным временам вряд ли у кого-то найдётся больше, чем у него.
Не успел он допить кофе, как позвонила идиотка-секретарша. Радостным голосом сообщила, что пришёл срочный факс от госпожи Ирины Шведовой. С благодарностью за чудесную вечеринку и просьбой срочно позвонить.
Эрик напрягся: никакой Шведовой он не помнил. Или помнил? Да, точно, приглашал, была такая журналистка. Только вот она из основного списка или из особого? Удивительно, но вспомнить он не смог и внезапно севшим голосом спросил:
- Что за Шведова? Она была во вчерашнем, то есть, в позавчерашнем списке гостей?
Секретарша радостно отрапортовала:
- Нет, не была. Я ей, как вы велели, сегодня утром письмо отправляла. Она через три часа факс и прислала. Номер продиктовать?
Голова у Эрика закружилась, он накарябал номер прямо на стене, присел и начал восстанавливать в памяти позавчерашний вечер. Вот он оглядывает зал, пересчитывает гостей. Двадцать. Нет, двадцать один - за дальним столиком третьей присела смутно знакомая девица. Вот концерт заканчивается, зрители аплодируют, аплодируют, аплодируют. Сезария кланяется, поворачивается, чтобы уйти, и вдруг из конца зала звучит хрипловатый голос:
- Рог favor, Sodade.
Сезария возвращается, улыбается, подаёт знак музыкантам:
Если ты напишешь мне,
Я напишу тебе.
Если ты забудешь меня,
Я забуду тебя.
До тех пор,
Пока ты не вернёшься.3)
Но ведь этого не было! Или было? Было!
Эрик вскочил, набрал номер и радостно заорал:
- Ну, привет, подруга!
Девушка на том конце провода радости его явно не разделила и сухо ответила:
- Не вижу причин для веселья.
- Ну, как же не видишь! Мы же нашли друг друга. Ты ведь тоже...
- Тоже - что? Тоже не могу вернуться? Так я и не хочу. В шестидесятом там очень, очень плохо.
- Как не можешь?
- А вот так. Никто не может, вне зависимости от того, из какого ты года и как сюда попал. Возвращение возможно, если ты пробыл в прошлом не больше трёх дней. Да и то - без гарантий. Лучше - не больше суток. Вот так-то, мальчик.